– Когда будут доказательства, – заметил Танатос. – А пока, на твоём месте, я бы прикусил язычок. Ты не с Магрубом разговариваешь! И советую, впредь, не забываться! – прошипел бог, непроизвольно останавливая Время.
– Хорошо, – внезапно согласилась Миардель. – Я приношу свои извинения. Пока приношу! – бросила она напоследок, прежде чем исчезнуть во вспышке божественного портала. – Но мы с тобой ещё не договорили, – прогремел её голос, после чего божественное присутствие Миардель окончательно перестало ощущаться.
– Слышал? – устало произнёс бог. – И это пока первая ласточка.
– Сукой была, сукой и осталась, – тяжело закашлялся Хассараг, не делая попыток встать. – Бешеная божественная сука! Вы сделали большую ошибку, когда решили дать ей власть, – тихо добавил вампир.
– Мне уже очень давно кажется, что мы все тогда сделали ошибку, – вздохнул Танатос. – И я в этом списке – самый первый. Надеюсь, это ещё можно исправить.
Хассараг сделал новую попытку подняться, что удалось ему с большим трудом. Кости с противным хрустом занимали положенные места, только на этот раз гораздо медленнее, чем обычно. Даже для бессмертного антиделувиана подобное божественное внимание бесследно не проходит.
– Может ты сделаешь уже что-нибудь? – вспылил вампир. – Или так и будешь на меня смотреть?
Не глядя, Танатос запустил в Хассарага небольшой магический сгусток, который по сложности плетения превосходил всё ранее виденное вампиром. Когда из другого конца зала раздался дикий рёв, Танатос поморщился.
– Ты нормальный? – взревел вампир, подскочив с пола, будто его кипятком ошпарили. – Не мог как-то помягче? Раньше ты делал это более безболезненно.
– Ну извини, – пожал плечами бог. – Судя по твоему диалогу с Миардель, мне показалось, что боль тебе очень сильно нравится.
– Да пошли вы, – сплюнул Хассараг в сердцах. – И шутки ваши божественные – идиотские. Зарекался же не лезть в ваше болото.
– Ты из них никогда не вылезал, – покачал головой Танатос. – В общем, так… Я пошёл, а ты дальше продолжай наблюдать за нашим знакомым, чтобы он не натворил глупостей. И ни в коем случае не вмешивайся! – приказал Танатос.
– А что с Тиамат? – хмуро поинтересовался вампир. – С ней как?
– Откуда я знаю? – удивился бог. – Твоя Богиня, сам и разбирайся.
– Да чтоб вас всех скалогрыз задрал! – в сердцах выпалил вампир, после чего витиевато выругался. – Заносчивые ублюдки!
Вот только слушать его было уже некому, поскольку зал снова оказался пуст.
Глава 2
Фильм должен жить своей жизнью. Абсурдно, если режиссёр вынужден использовать слова, чтобы объяснить, о чем его картина… если зрителю заранее рассказать, как был сделан некий эпизод и что он значит, то потом эти рабочие детали вторгнутся в непосредственное восприятие фильма.