Он ощущал себя подожженным заживо. Огонь опалял, обнажая кости и превращая все на своем пути в серый удушливый пепел. Дышать было трудно, больно. Легкие отказывались пропускать воздух. Парень мог поклясться: эта проклятая, мучительная боль раздавалась со всех сторон, словно заключив его в клетку, из которой не выбраться.

      Заткнись, чертова Уокер.

      – Тогда почему ты хочешь меня, а не его? – прорычал Марк прежде, чем подумал.

      Его глаза – два адовых омута, глубокие, притягательные, сжигающие. Взгляд – пустой. Мимолетные звездочки интереса в ледяных безднах гасились холодящей тьмой, а на губах играла улыбка. Странная, отдающая безумием, от чего коробило неимоверно.

      Агнес замерла, шокированная такой реакцией. Сердце билось, как пойманная в силки птица, а щеки горели под его пылающим взглядом. Господь всемогущий.

      – Если я тебе настолько противен, какого хера ты залезла на меня в коридоре и облизывала мой язык? Почему ты терлась об меня? Мать твою, да если бы я тебя не остановил, ты бы меня прямо там трахнула, – грязно усмехнулся Марк, делая к ней шаг.

      – Заткнись! – крикнула Агнес, ощущая, как внизу живота разливается волна тепла. Проклятый Стаймест. – Ничего этого не было.

      – Да неужели, – снисходительно улыбнулся парень. – Врать плохо, мышка Уокер. Особенно – врать себе.

      Кипящая волна плавящей страсти и похоти знакомо разлилась по всему телу. Накрыла с головой. Въелась под кожу. Без шанса на спасение.

      – Ничего не было, слышишь? – яростно повторила она. – Только сон. Ты ведь этого хотел.

      Нет.

      То есть теоретически – да.

      Но это было до того, как он осознал, что…

      Марк смотрел на нее, стискивая зубы до противного скрежета. Пропуская все эмоции через себя. Впитывая ее энергию. Агнес не двигалась, а он продолжал ощущать ее жаркое дыхание, чувствовать запах густых каштановых волос и видеть затуманенные глаза Уокер. Парень чувствовал ее близость и взаимное влечение. Буквально осязал это. То, кем он заставил стать Агнес.

      – А ты? – бездумно сорвалось с его губ.

      Если уж бросаться в омут, то только с головой. Он больше не остановится. Не теперь.

      Ничего в ответ. Ни единого слова.

      Девушка недоверчиво покачала головой и направилась к двери. Даже, черт бы ее побрал, не посмотрела в его сторону.

      – Струсила, да? – с издевкой спросил Марк. – Впрочем, весьма ожидаемо. Мышки всегда сбегают. Смотри не расшибись по дороге, – бросил ей в спину свою любимую фразу парень. – Иди вымаливай прощение у Алекса. Можешь даже отсосать ему. Уверен, он это оценит по заслугам.

      Марк поймал руку Агнес за секунду до того, как она замахнулась, чтобы его ударить. Второй раз за вечер. Гребаный рекорд.

      – Да ладно, детка, чего ты так злишься? Быть распущенной – не преступление.

      – Отвали! – Девушка стала яростно вырываться.

      В глазах пекло и хотелось просто уйти. Подальше от него. Подальше от этих омерзительных, пачкающих слов. Казалось, с каждой его фразой она очернялась, становилась грязной, как Стаймест и