– Так, значит, признаетесь? Вы это все делали! С кладбищем, коробкой, фотографиями! Проверяли меня?
Петренко изобразил полное непонимание.
– Вы о чем это?
– О письме со строчками из газеты, о разбитой автомодели среди могил!
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Впоследствии, в каких бы прекрасных отношениях они с Петренко ни находились, он никогда ей так и не признался: все, что с ней творилось, было его игрой и ее испытанием. А она ни капли не сомневалась, что за этим стоит он (или его начальники).
Недаром церковь Успения в Вешняках расположена, как оказалось впоследствии, в двух шагах от штаб-квартиры комиссии. «Халтурщик Петренко, – думала она, – поленился подкинуть коробку и разбитую «Волгу» в другое, более далекое и романтичное место!»
Да, именно ради того, чтобы отыскать убийц родителей, Варвара некогда пошла служить в комиссию.
Место службы у Вари оказалось легендированным. Никто – ни бабушка, ни близкие родственники, ни тем более друзья – не должны были знать, чем она на самом деле занимается. Для всех она трудилась в компьютерной фирмочке «Ритм-21»: решала задачи, писала программы.
– Зачем такая конспирация? – спрашивала она у Петренко.
– Само существование нашей комиссии составляет предмет гостайны, – пожимал он плечами. – Меньше люди знают – крепче спят.
Потом выяснилось, что есть еще одно объяснение работы под прикрытием: на случай особого периода (сиречь войны) сотрудникам комиссии полагалось действовать как диверсантам на территории главного противника (то есть США и стран НАТО). А для того им следовало туда инфильтровываться.
Но, как известно, офицерам российских спецслужб западники визы всегда давали неохотно. А простым программистам – пожалуйста.
Это и для службы удобно: Варя некогда американскую визу получала и ездила в невадскую пустыню, когда расследовала дело об избиении футбольного центрфорварда Сырцова. А потом в Нью-Йорк и на берега штата Массачусетс – когда за олигархом Корюкиным охотилась.
Но, несмотря на прикрытие, в самой штаб-квартире КОМКОНа Варя, конечно, бывала часто.
А вот военную форму надевала всего несколько раз – буквально на пальцах одной руки можно пересчитать. На первых порах, например, когда присягу принимала и для личного дела фотографировалась.
Форма ей шла – бравый такой, румяный лейтенант, из серии «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». А может, ручищей своей сожмет ворога за шею и кислород ему перекроет. Или, хм, с любимым затеет игру с применением наручников.
Даже жаль, что никому нельзя те фоточки показать.
Когда она начала работать, первым делом спросила у Петренко: как подступиться к поискам виновных в смерти родителей?