– Мари-Анн, ты не в себе и не понимаешь, что говоришь, – нахмурилась Аделаида, осознавая, что разговор с сестрой зашел слишком далеко. – Ты серьезно больна и тебе немедленно нужно в постель. Я позову кого-нибудь, чтобы они помогли тебе дойти.
– Не следует никого звать! Вы все… да-да, все желаете моей смерти. Я никому не верю! Это заговор… самый настоящий заговор против меня! – воскликнула герцогиня де Шатору, согнувшись в три погибели от нового приступа боли.
Увидев, что сестра находится в полуобморочном состоянии, Адель хотела было прийти ей на выручку, но метресса жестом приказала ей остановиться.
– Прочь! Отойди от меня! Я… сама… слышишь? САМА! И не смей идти за мной. Я больше не нуждаюсь в твоей помощи.
Держась за живот, герцогиня де Шатору медленно побрела в сторону дворца. К приступу боли в области горла и живота, затуманившему ее разум, прибавились еще и кашель, сильная жажда и удушье. Ей казалось, что костлявые руки смерти сомкнулись на ее шее и принялись сжимать горло.
«Господи, что со мной происходит? – подумала она. – Как я в таком состоянии буду принимать Луи? Что правитель подумает? Он такой мнительный! Что ж… у меня еще есть время. Мне нужно прилечь и немного поспать, и тогда все образуется. Моя слабость – последствие бессонной ночи, не более. Я немного вздремну сейчас, и от плохого самочувствия не останется и следа».
Но чем ближе она подходила к дворцу, тем хуже ей становилось. С трудом взобравшись по ступенькам, Мари-Анн, буквально едва переставляя ноги, подошла к дверям.
– Ваше Светлость, вам плохо? – задал вопрос вышедший навстречу мажордом. – Я могу вам чем-то… Ваше Светлость, Ваше Светлость! Кто-нибудь! Помогите!..
Мужчина подхватил упавшую без чувств герцогиню де Шатору.
– Чего ты стоишь, болван, – набросился дворецкий на стоявшего рядом гвардейца. – Беги, зови на помощь!
Сбежавшиеся на крик слуги помогли донести впавшую в беспамятство фаворитку в ее покои. Бледная, как сама смерть, Мари-Анн лежала на кровати, не подавая признаков жизни.
– Мсье Легран, она поправится? – со слезами на глазах спросила врача Адель. – О, пожалуйста, скажите, что с ней все будет хорошо! Умоляю вас!
– Мадемуазель, мне хотелось бы утешить вас, заверив, что самое страшное осталось позади, но, боюсь, мне нечем вас обнадежить. Герцогиня де Шатору умирает. Я удивлен тому, что она до сих пор жива.
– То есть? – вопросительно глядя на доктора, спросил камердинер короля, пришедший в покои фаворитки, узнав о несчастье. – Что вы хотите этим сказать?
– Только то, господин Марвий, что изумлен тем, что герцогиня еще не предстала перед Создателем, ибо действие мышьяка…
– Мышьяка, вы сказали? – перебила его Аделаида, посерев. – Но как такое возможно? Здесь, в Версале? Слыханное ли дело?
– Но тем не менее, я совершенно уверен, что мадам де Шатору отравили. По крайней мере, все признаки красноречиво говорят от этом.
– Значит…