Нет, той энергией, что была у него внутри, пробить границу было невозможно. Все равно что стрелять из рогатки по кирпичной стене. Тут нужно что-то вроде фотонного усилителя: долгий прожигающий луч. Йока прищурился, приготовился и попытался создать не только короткий, но тонкий импульс – как луч фотонного усилителя. Получилось хуже, чем он ожидал, и профессор Важан был бы не очень доволен: энергия увязла в границе миров, как вилка вязнет в патоке.
– Он сбросил энергию не туда, – тихо сказал мрачун, но его услышали и сквозь шум дождя и ветра. – Он швырнул ее в границу миров, и, кстати, получилось у него очень мощно. До Исподнего мира энергия не дошла, осталась на этой стороне.
Чудотвор в застегнутой куртке повернулся и посмотрел на Йоку пристально, изучающе. Он не сердился, он был равнодушен, спокоен – и это равнодушие снова напугало Йоку. Стоило выбросить энергию – почти всю, – и эйфория прошла, остались страх и усталость. Чудотвор смотрел не более секунды, а потом подошел ближе и ударил Йоку кулаком в лицо. Наверное, он хотел попасть в нос, но попал в ямку между носом и губой. Йока опрокинулся навзничь и сначала не смог даже вскрикнуть, так это было больно. Через секунду слезы хлынули из глаз, он закрыл лицо руками и скорчился, зажался в комок, завыл – не помогло. Боль не проходила, и он разревелся, как маленький, в голос – от отчаянья.
Его подняли на ноги и толкнули к вездеходу – довольно грубо и бесцеремонно, а он так и ревел, закрывая лицо руками. И в вездеходе ревел чуть ли не весь обратный путь: боль отпустила, но осталась обида на самого себя и страх. Йока не сомневался, что в колонии его изобьют еще сильней, и уже жалел, что не отдал энергию танцующей девочке, и думал, что в следующий раз больше такого не сделает. Он едва не начал просить прощения!
Никто не дал ему теплой куртки, никто не предложил сменить одежду на сухую, и из вездехода Йока вылезал дрожа не только от страха, но и от холода. Он шел по плацу на ватных ногах в сопровождении четверых чудотворов, и спотыкался, и всхлипывал, все еще надеясь собрать остатки гордости и развернуть согнутые плечи, перестать трястись от страха, – и не мог.
Но его отвели в барак, велели раздеться и лечь в постель – никто не стал его бить посреди ночи. Йока решил, что они отложили это на утро, когда вся колония сможет на него полюбоваться.
Занимался рассвет – до подъема оставалось не больше двух часов. Йока долго не мог согреться и уснуть и плакал уже от стыда за свою трусость.
Резюме отчета от 22 июня 427 года. Агентство В. Пущена
На запрос думской комиссии отдел эргономики второго городского отделения Славленской Тайничной башни без промедления ответил: до лишения практики Слада Белен входил в состав медицинской комиссии