В эту секунду я будто бы проснулся, всё это время прежде ощущая лишь туманно эту реальность. В голову ударила кровь, а вместе с ней – и безумная ярость. Вдруг пришло осознание, чего я всегда желал. Всю сознательную жизнь именно жажда нести кругом смерть царила во мне и придавала новой энергии. Я бы солгал, если бы сказал, что мне не нравится убивать людей.
Прыгаю ему в ноги и валю наземь. Мои пальцы продавливают глазные отверстия на чёрной маске, коленями придавливаю его руки. Каждое моё движение – чужое. Это уже не я. Но почему-то получаю от этого животное удовольствие, ощущая в себе невероятную инородную силу.
Внезапно меня отбрасывает. Порыв адского жжения, невыносимой боли всплеск. Глушит режущий шум в ушах. Ярая пульсация в голове. В глазах мутнеет и всё плывёт. Казалось, вот он – славный конец.
И хотя после взрывной волны не чувствовались конечности, что-то стало ими двигать. Пытаюсь подняться на дрожащих руках с качающегося пола и валюсь обратно набок, после чего всё же встаю на онемевшие ноги и машинально уворачиваюсь от резкого выпада палача. Следующая краткая мысль: «Не успею». Оборачиваюсь, ожидая второго и последнего удара, но сектант вдруг падает к моим ногам. На нём образовываются кровавые пятна.
Поднимаю глаза. Из дыма выбегают элитные бойцы Империи, безжалостными автоматными очередями отстреливающие людей в чёрных балахонах. Среди своих спасителей я узнаю человека, которому раньше мог доверить свою жизнь. Он встаёт передо мной на колено, меняя магазин штурмовой винтовки, что-то кричит мне. Но я ничего не слышу. Из ушей течёт горячая жидкость – кровь вперемешку с обжигающим потом, стекающим с моих мокрых висков.
Из-за прилива адреналина боль исчезает. Разожжённая зверская ненависть ко всему живому ведёт меня в самое пекло. Не помню, как в руках оказывается клинок хранителей, которым убили Анну, но им я убиваю их. Они отступают, спасают свои жалкие жизни. Догоняю – рублю ранее твёрдые и ныне мягкие головы, тела.. Некоторые берутся за холодное оружие в попытке отбиться, пока другие бегут к запасному туннелю. Но я пронзаю каждого. Ибо я сильнее.
Несколько остановившихся сектантов в масках вдруг загораются, подняв руки вверх и издавая единый страшно беззвучный рёв. Они сжигают себя заживо.
Зал начинает содрогаться. Сыпется песок с потолка, поднимается едкий дым. Стены возгораются. Огонь быстро пробирается по невидимым линиям в полу и спустя секунды уже разделяет весь зал на двенадцать вырисованных треугольников с горящими гранями. Это грациозное саморазрушение во имя спасения.
И в этом полном хаосе я замечаю хранителя, который решает таким образом уничтожить свой храм, опуская рычаг в стене и запуская механизм обрушения всей этой подземной конструкции. Он рвётся к выходу. За считанные секунды нагоняя, сбивая его с земли, я не даю ему добежать до туннеля, обвалившегося прямо перед нашим носом.
Стою