– А как обстоят дела с рабочими, сэр? Не относитесь ли вы к ним слишком строго, не платите ли слишком низкую плату? Не было ли случаев несправедливого увольнения рабочего?
– У меня с рабочими обходятся гуманно, и я плачу самое высокое жалованье. Я не могу также припомнить ни одного случая несправедливого, беспричинного увольнения. Мой персонал состоит большей частью из старых служащих, постоянно пополняемых, конечно, новыми кадрами, ибо обороты моей фирмы растут с каждым днем.
Наступило короткое молчание, во время которого Балдуин Кинлей задумчиво смотрел на портрет, стоявший на письменном столе. Выражение его лица при этом смягчилось.
На фотографии была изображена изящная девушка, удивительно похожая на коммерсанта.
Сыщик проследил за взглядом хозяина дома и спросил:
– Это ваша дочь?
– Да, сэр, моя единственная дочь.
– Замужем?
– Нет. Три месяца назад появился претендент на ее руку, но я отказал ему, и этот отказ причинил мне и причинит в будущем еще много убытков.
Пинкертон насторожился.
– И кто же был этим претендентом?
– Один из моих конкурентов, Фред Кронвелл. Его экспорт, правда, вдвое меньше моего, но, поскольку у него нет собственных пароходов, он отправлял свои товары на моих судах. После моего отказа он стал направлять их на суда других компаний. Это явилось чувствительным ударом для меня. В довершение несчастий я начал терпеть огромные убытки из-за разбойничьих нападений на Гудзоне. Примечательно, что ворам попадают в руки самые дорогие грузы, тогда как менее ценные остаются нетронутыми.
– Кто еще, кроме вас, знает, какой товар находится в тех или иных ящиках?
– Только мой управляющий, мистер Эдуард Броун, если не считать шкиперов тех судов, на которые назначен соответствующий груз.
– Когда предстоит новая отправка большой партии ценных грузов?
– На днях, мистер Пинкертон, – озабоченно ответил коммерсант. – Но принимая во внимание все происшедшее, я думаю, что лучше отказаться от этого.
– А можете вы распределить груз на суда так, чтобы никто, даже мистер Эдуард Броун, ничего об этом не знал? Или, что еще лучше, чтобы груз был подменен малоценным, но так, чтобы об этом знали вы да я, а ваш управляющий считал бы, что ценность груза осталась та же.
Коммерсант ответил несколько запальчиво:
– Конечно, я могу устроить это, мистер Пинкертон, хотя, должен сказать, никогда не позволил бы себе такого обращения с человеком, который пользовался до сих пор моим безусловным доверием и в поведении которого я не заметил ничего дурного!
– Ваши взгляды вполне достойны честного человека, сэр Кинлей. Но этим вы не окажете недоверия этому человеку, а только раз и навсегда избавитесь от мысли впредь отказывать ему