Арабская музыка, которая едва доносилась из телефона Магомеда только добавляла атмосферы, всполохи костра, тишина. Их молчаливая забота обо мне, которая горячим теплом разливалась по моим венам, музыка и накатывающие на меня волны принятия своей новой роли:
Я спасенная имя безымянная наложница.
Только сейчас, когда Раджамаль как заботливый папочка одним к моему лицу кружку с романтически вытягивавшимся из нее дымком, я поняла, что хочу их. Хочу их обоих.
– Это какао. Должно помочь согреться.
Он сел прямо за моей спиной и обнял меня горячим пледом. Только вот руки он убирать не стал.
Я внутреннее мобилизовалась. Мои соски моментально отвердели и я возбудилась от присутствия такого крупного и шикарного самца в моем пространстве. От него пахло стабильностью, силой и решительностью. Его крупные мышцы играли на груди и в плечах и я чувствовала это даже через горячий плед.
Я глотнула какао дрожащими губами и стала словно проваливаться в объятия Раджамаля…
Магомед еще что-то рассказывал про то, что они работают береговыми спасателями и отстреливают браконьеров жемчуга, но мои глаза слипались, и я смотрела только на его красные шорты, от которых валил пар у костра.
Большой мясистый член проступал через рельеф мокрой ткани или мне это уже казалось в бреду, но я отчетливо видела его большую как гусиное яйцо гладкую головку, толстый венистый ствол и упругую мошонку.
Я сглатывала какао, но уже не могла не думать о том, чтобы почувствовать его внутри. Я хотела оседлать эту большую твердую мужскую штуковину. Отобрать ее. Сделать свое частью. Быть дикой наездницей, бешено навинчиваясь на покрытый моей смазкой мясистый хуй.
Я таяла, отогреваясь, проваливалась в свой влажный сон и тонула в уютном очаге их импровизированного дома.
Когда я вырывалась из дремы я уже лежала между ними. Была ночь и тишина. Мы спали в твоем в одной постели, так как в домике спасателей не было гостевой койки.
Я чувствовала все свое тело. В одних только белых трусиках. С голым бюстом, который нагло впивался двумя остреньким сосочками в гладкую накачанную грудь Магомеда.
Мои ножки сплетались с двумя парами больших крепких волосатых горячих ног.
Оба парня толи кавказской толи арабской наружности были спортивными и поэтому, если я пыталась оттолкнуть их, или переложить их руки с моей попки, то становилось только хуже, потому что я чувствовала эту волосатую кожу, которая сводила меня с ума. Загорелые, упругие мышцы, которые я чувствовала под кожей, заставляли меня вертеться в койке, как полоумную.
Мягкий шелк простыней обвивал и ласкал мое тело. Жар двух мускулистых мужских тел сводил меня с ума. Они оба явно только делали вид, что спят, когда я то терлась грудью о Раджамаля или прижималась попочкой к Магомеду.
Мне кажется они просто ждали, кого я выберу. Потому что мне очень быстро стало ясно, что напряжение между ножек