– Не знаю. Может, понравилась, – виновато улыбнулась она.
– Ой, да ты красотка! Такую только поискать, – девушка дружелюбно потрепала Вигонию по щеке. – Побежала я, работать надо, – она направилась к выходу и уже у двери спросила, не глядя на соседку, внезапно серьезным тоном: – А ты, как я помню, около Латрия живешь?
– Да, а что? – удивилась девушка внезапному вопросу.
– А, да нет, ничего, – и вышла.
Настроение Вигонии улучшилось, так как дружеская поддержка вновь вдохнула в неё силы. Хотя она чувствовала странное, неприятное волнение из-за недосказанности. Время было ближе к вечеру, поэтому она пошла на кухню, чтобы подать ужин хозяину. Там была кухарка и две ее дочери, мужчины почему-то не было. Девушки выглядели поникшими, а кухарка, обычно дружелюбная, даже не посмотрела на неё, лишь поставила тарелку на стол, чтобы Вигония её сама взяла. Такое поведение несколько расстроило девушку, но она насупилась и подумала «Ну и ладно, ну и не надо». Люди в голове её поделились теперь на «своих» и «чужих».
Проходя по коридору, она встретила Астира с женой. Девушка, красотой которой Вигония бесконечно восхищалась, была сдержанно-грустна, а Астир так же холоден, как всегда, но нотка раздражения появилась на его лице. Пара смотрела сквозь служанку, но, когда они проходили мимо друг друга, Астир бросил: «Шлюха». Вигония густо покраснела и застыла на месте. Ей хотелось сквозь землю провалиться, но вместе этого она, ни на кого не смотря, ускорила шаг и пошла быстрее на третий этаж, едва ли не расплескивая из тарелки еду.
Палеос всё ещё спал, чему Вигония удивилась, думая застать его, как обычно, за книгой. Она даже немного порадовалась этому, но что-то потревожило девушку – и она подошла к хозяину послушать дыхание. Палеос медленно, но дышал, пребывая в тяжёлом, дремучем сне. Что-то странное в поведении его было в последнее время. Не желая выходить и показываться жителям дома, она села за стол и взяла книгу, которую читал хозяин в последнее время – «Путешествие в далёкую горную и снежную страну Део Мона». Написано было сложно, витиевато; представлять пейзажи и места, которые никогда не видела, ей было тяжело. Едва ли осилив страницу, она заснула рядом с его постелью. Хозяин так и не проснулся до утра.
– Ты ему помогал? – спросил Долофонас, прохаживаясь туда-сюда. Лицо его выражало сдержанную злость, зубы были тесно сжаты. Он, его помощник с лицом безумной гиены и Латрий с бешено бьющимся сердцем, которого крепко держали за руку, стояли у палатки командующего.
– Нет, я даже не знаю, что произошло, честно, я спал, а кинжал пропал, – выпалил он голосом чуть выше, чем его обычный.
– Есть свидетели, доказывающие, что вы много раз покидали лагерь вместе, – сдержанно произнёс Долофонас, ярость которого, казалось, возрастает.
– Да, но нет, точнее, мы уходили тренироваться, всегда вместе тренировались, бились, потому что