Воспоминания века. Израиль Данилов

с указанием Ф. И. О., адреса или телефона и время обучения в школе. По этим спискам я пытался найти знакомые фамилии, но все безуспешно. Но на второй встрече я обратил внимание, что на одном из листов, рядом с женской фамилией была запись, что в приблизительно мои годы она училась в школе №3, а дальше в №110 и адрес с телефоном. Созвонился с этой женщиной, объяснил ей кого ищу, назвал несколько фамилий своих соучеников, и вдруг на фамилии Модель она мне говорит, что ее подруга замужем за Моделем, который когда-то учился в третьей школе, и дает ее телефон. Звоню туда и попадаю не к Яше Моделю из моего класса, а к его младшему брату Арону. С его помощью и нашел постепенно некоторых старых друзей.

      Еще несколько воспоминаний о школе, которые сохранились достаточно отчетливо.

      Почему-то, скорее всего это было в четвертом классе, несмотря на то, что мы не были не драчунами, ни маленькими хулиганами, меня стали мальчишки упрекать, что я побоюсь хотя бы раз с кем-нибудь подраться или, как у нас говорили, «стыкаться». Подговорили из параллельного класса Андрюшу Козырева, и на большой перемене мы, совершенно не имея претензий или неприязни друг к другу, устроили драку. Это была первая моя драка, она же и последняя. Поколотили друг друга основательно, были разбиты носы, «общественность» присудила ничью, а классный руководитель сделал запись в дневнике для родителей.

      Немного став постарше, я стал испытывать чувство стыда за наше поведение на уроках пения. Учитель пения Иван Петрович был тихий, незлобный человек, всячески старался привить нам любовь к песне и к народной и к классической. Он аккомпанировал сам на пианино, девочки стояли по одну сторону и усердно пели, мальчики по другую, и добрая половина при этом только раскрывала рот, нам казалось это очень умно и интересно. И. П. замечал это, обижался, укоряя нас, стыдил, а нам было как с гуся вода.

      В школу и из школы я обычно ходил вместе с Сережей Кабановым. По дороге туда иногда повторяли устные уроки. А когда весной возвращались по Никитской домой, по мостовой вдоль тротуаров бежали ручьи. Мы клали щепку или чей-то окурок в воду и соревновались, у кого быстрее и дальше проплывет его лодочка.

      Попросил как-то у мамы рубль и купил на него ровно 100 конфеток-леденцов, назывались они «прозрачные». После уроков группкой человек десять мы дошли до начала Тверского бульвара, где уже был воздвигнут памятник Тимирязеву (кажется так), и там я разделил поровну конфеты. Сели на скамейку, стали сосать и вдруг на нас напали мальчишки из расположенной напротив школы. Мы с позором бежали.

      И еще одно обстоятельство, так же из времен младших классов. Мой старший двоюродный брат Ося Луговской (не путать с соседом Осей) уговорил меня приезжать хотя бы раз в неделю на пионерские собрания. К тому времени Ося был комсомольцем и руководил пионерами из числа младших ребят. Вообще это был интернат для беспризорных детей с производственным обучением, при интернате была типография в качестве