– Что? Эта вот трансфигурация? Да это ж просто, как два пальца… Трансмутируешь постепенно, переводишь силовой каркас полей в текучее состояние и вперед, – невинно хлопая глазами, пояснил дракон. – Потом сдвигаешь пару мезонов, трансклютируешь меоны в аоны, пертурбируешь мезоплазму… и все, в принципе, делов-то. – Дрейяго еще посиял чуть-чуть, и резко, без всяких переходов, обрел первоначальный вид.
От такой профанации профессор совершенно обезумел. Он, старый ученый, стоял перед величайшим открытием этого мира, этой эпохи, этой реальности, в конце концов, и ничего не понимал из сказанного. «Нет, ну как так может быть», – разум просто вопил от такого безобразия.
– Я так понимаю, что вам вообще ничего не страшно? – с некоторой агрессией начал он наседать на дракона
– Ну… – смутился тот. – Почему же, маменьку вот боюсь… Ужасно правильная у меня маменька, а уж как порядок любит и не пересказать.
У профессора мелькнула смутная мысль – слишком уж часто у его нового знакомца мелькала маменька в разговоре.
– Аа-а-а… А тебе сколько лет-то? – наконец решился задать он этот вопрос
– Мне? Ну, немножко совсем… – на смущение дракона было любо-дорого посмотреть, теперь он не выпендривался, и точно был не в себе.
– Так сколько? – наседал профессор.
– Сколько, сколько… А вот вам сколько? А?? – рявкнул раздраженно Дрейяго.
– Мне – 67… вот. 67 лет и зим, под этим вот солнцем, – отрезал ему Мэд в ответ. – А вот сколько вам, я так и не услышал, милейший. Не красиво от ответа уходить, знаете ли.
– Теперь я понял. Если оперировать вашими годами, то мне оооооочень много лет, – хитро улыбнулся дракон. – Просто невероятно много, я даже не могу себе представить, как это сказать на вашем языке, – засмеялся он. – Когда я пролетал в прошлый раз мимо вашего домена, то звезды тут были на несколько тысяч градусов погорячей.
– Ага, – пробормотал профессор в ответ. – А трава зеленей. Понятно. Перманентный юнец, исследующий вечность. Ты хоть повзрослеешь? Когда-нибудь у вас это происходит? – до него уже дошло, что перед ним сидит юный птенец.
– Да, конечно же, даже звезда не успеет погаснуть, – весело ответил «птенчик». – Правда, притомится она к тому времен сильно, да.
Профессор понял, что задает дурацкие вопросы про несущественное и совершенно ненужное сейчас бытие драконов. Мир ждал его возвращения и у него был в руках не просто шанс. У него был абсолютный, не бьющийся ничем, козырь. И он решился.
– Ну, что ж, пойдем. Докажем этому миру, что я был неправ в своей правоте о своей неправоте, – неуклюже попытался пошутить он, стараясь скинуть напряжение своих нервов. Это был миг истины. Ключевой для этого мира, этой точки бытия.
– Да пойдем, конечно же. – Дрейяго весело подпрыгивал от нетерпения. Ему было необычайно интересно в этот момент существования, в этой клеточке