Новая постановка задач, в свою очередь, потребовала приложения Западом и, прежде всего, Соединенными Штатами Америки более масштабной и изощренной активности.
Начиная с конца 70-х годов, США провозгласили Персидский залив геостратегически важным регионом, от которого зависит стабильность мировой экономики. Их всецело поддержали в такой формулировке союзники по НАТО. В сборнике материалов МИД Великобритании «Безопасность Персидского залива», в частности, говорилось, что «менее чем 55 миллионов персов и арабов (Персидского залива) держат «свободный мир» на «сухом барреле».[4]
При этом президенты США, начиная с Картера и далее, неизменно заявляли о праве Соединенных Штатов непосредственно вмешиваться во внутренние дела Персидского залива и Среднего Востока. Когда же в Конгрессе США задали администрации Р. Рейгана вопрос: «Какие интересы мы должны обозначить приоритетными в Заливе?» Министерство обороны и Госдепартамент опубликовали послание: «Ближний Восток и Персидский залив в совокупности являются жизненно важным регионом для США по своим энергоресурсам, стратегическому положению, по своему непредсказуемому враждебному влиянию, а также ввиду продолжительных и тесных связей Соединенных Штатов со многими местными нациями. То, что может случиться в Юго-Западной Азии, экономически серьезно скажется на индустриальном мире. Контроль СССР над нефтяным потоком из Залива на Запад, манипуляция им могут иметь серьезные последствия для всей системы западного сообщества. Мы должны помочь нашим союзникам в Персидском заливе защитить себя политически и экономически против внешней агрессии. Мы также должны поддержать свободу мореплавания, прохода через проливы».[5] Таким образом, рассматривая ситуацию в Персидском заливе в общем геополитическом раскладе противостояния между великими державами, Запад не мог допустить сюда проникновения Советского Союза.
Наряду с фактором противоборства великих держав, нельзя было упускать из поля зрения специфику менталитета мусульманского населения местных стран. Вашингтон и другие западные столицы внимательно и настороженно следили за усилением исламского национализма на БСВ. Их целью было, включившись в «исламскую игру» при поддержке «дружественных» аравийских режимов, направить указанный фактор в русло, отвечающее интересам Запада. Однако события, произошедшие в конце 70-х годов на Среднем Востоке, выступили наперекор таким устремлениям Запада Как отметил госсекретарь С. Вэнс в Сенате Конгресса США, «религиозный фундаментализм, ставший главной политической силой Ирана, не только оказал давление, влияние на переориентацию политического мышления в регионе Ближнего и Среднего Востока, но и открыл путь для появления других антизападных форм противоборства (религиозного экстремизма, политического и экономического противостояния между Югом и Севером, в ОПЕК, ООН и т. д.)».[6] Поэтому