Ага, вон в тех бараках у них промзона, как раз туда гонят отряд. С плетками, сволота. Хозяева жизни, как же. Я только зубы крепче сцепил. Ничего, придет и наше время. Будут ваши деточки в очередь к полевым кухням стоять и за миску похлебки кричать «Гитлер капут!».
Танк и вправду стоял у ворот. Т-2, конечно, машина та еще, хотя если приголубит, то калибр 20 миллиметров у пушечки маленьким не покажется. Никакого движения возле него не было, я бы даже не исключил, что танк не на ходу и стоит здесь больше для устрашения. Вот только лучше считать, что все там работает, боекомплект полный, а экипаж сидит внутри наготове с разогретым двигателем: не будет обидно, если все так и окажется.
А вот бронетранспортеры отсюда не видно. Придется посылать гонца. Из двух кандидатур выбираем Быкова. А то Аня мало того что потратит на поход вагон времени, так потом получим от нее сведения «две железяки и шесть мужиков».
Андрей молча кивнул и исчез между деревьев. Ждали мы разведчика часа два. Тут и смена на вышках сменилась. Аж два помощника повели, один – направо, другой – налево. А то если одной кучей, то смена часа полтора ходить будет.
Полежали в кустах, помолчали. Подпольщица, правда, поначалу попыталась что-то пошептать, но я охоту поболтать ей быстро отбил. Нечего разговаривать в таких местах, а то пока шуры-муры разводить будешь, тебя за зад прихватят, пикнуть не успеешь.
Зато возвращение Быкова не прозевали. Ну и все, делать здесь нам нечего. Хотя… Такого я еще не видел. К воротам подогнали толпу сотни на полторы человек, большей частью гражданских, и… выгнали их наружу. Дескать, давайте, пылите отсюда, делать вам здесь нечего. Вот это дела!
Я даже думать не стал. Такой подарок из рук выпускать нельзя. Да это же лучше любого языка! Бросил своим спутникам: «За мной!» – и тишком пошел наперерез толпе, которая тут же растянулась по дороге. А навстречу освобожденным побежали какие-то бабоньки, видать, родственницы. Значит, на нас и вовсе внимания никто обращать не будет. Выглядим мы чуть получше этих живых скелетов, которых ветром носит по дороге. И то если присмотреться внимательно.
Я поддержал споткнувшегося на ровном месте мужичка в рваной и грязной гимнастерке. Единственная сохранившаяся петлица была пустой, без дырок, только эмблема – две винтовки на фоне мишени. Рядовой, значит. Пехота.
– Осторожно, – говорю я и хватаю его под руку, – упадешь ведь.
– Спасибо, – отвечает. – Видишь… дошел как… на ровном месте ноги не держат… – И опять его от падения остановила только моя рука.
– На-ка, – достал я из кармана сухарь и подал ему. – Давай отойдем, хоть поешь немного.
Через десять минут рядовой Коля Кандыч рассказал нам свою грустную историю. В Дарнице он был с самого начала. Пригнали их и бросили, только колючку по углам поставили. Первую неделю ни воды, ни еды не было. Сжевали всю траву, воду пили из луж.