Проводив Оливию и дочурок, я переехал в небольшой домик рядом с редакцией, в самом центре югоросского «яхт-клуба». А вечером Игорь и Надежда пригласили меня к себе посидеть, поговорить о жизни, как это принято у русских. И вот, после великолепного ужина и бутылочки превосходного португальского вина, привезенного «Колхидой» в последнем рейсе, Надежда пошла спать, а мы с Игорем остались сидеть за бутылочкой русской водки. Мне очень не хотелось уходить домой, а Игорь меня не гнал, наверное, сообразив, что мне очень не хочется возвращаться в свое холостяцкое обиталище.
И вдруг он неожиданно посмотрел на часы – уже было за полночь.
– Сэм, – сказал он, – пойдем, я тебе кое-что хочу показать.
Мы вышли на террасу дома (ту самую, где я когда-то нашел свою Ливи в компании с Надеждой), и Игорь указал рукой куда-то в направлении горизонта. Я присмотрелся, и увидел там четыре звезды в форме то ли креста, то ли воздушного змея, и еще одну поменьше между правой и нижней оконечностями.
– Что это? – спросил я.
– Южный крест, – ответил Игорь, – думаю, это будет хорошим названием для твоей новой газеты.
Идея оказалась удачной. Несколько дней редколлегия спорила о логотипе газеты. Но когда я предложил изобразить с одной стороны косой крест нашего знамени, а с другой – величественное созвездие Южного полушария, Чарльз Александер, один из сыновей моего заместителя Питера Веллингтона Александера, сел за стол и полчаса сосредоточенно работал, после чего теперешний логотип был утвержден единогласно.
А вообще это было, наверное, единственное серьезное разногласие с момента моего приезда. На второй день после прибытия в «яхт-клуб» Игорь отвёз меня в домик, приготовленный для редакции «Южного креста». В нем я нашел с полдюжины молодых ребят, из которых мне были знакомы лишь Генри Уоттерсон и два человека постарше меня. Когда же мне представили моих новых сотрудников, я оторопел. Двое из них – те, которым было за пятьдесят – оказались светилами журналистики Конфедерации: Питер Александер и Феликс Грегори де Фонтейн. А остальные – такие, как вышеупомянутый Генри Уоттерсон, а также Френсис Уоррингтон Доусон, Генри Грейди, Роберт Олстон – считались лучшими молодыми журналистами нынешнего Юга.
Я, конечно, сразу же попытался уговорить Александера (во время войны лучшего редактора Юга да и, вероятно, всех штатов, южных или северных) заменить меня на моем посту. Но тот лишь отрицательно покачал головой.
– Сэм, – твердо произнес он, – я согласился приехать на Кубу только тогда, когда узнал, что именно вы будете нашим главным редактором. Нам нужен человек помоложе, и с таким, как у вас, чувством юмора.
– А когда