Кэролайн вошла в Желтую комнату – в музее все галереи получили обозначения в соответствии с цветовой схемой окраски помещений, – где висели портреты давно преставившихся и, наверное, чем-то знаменитых людей. К искусству Кэролайн никогда интереса не питала, а потому ей плевать было на все экспонаты. Вот если бы в музее выставляли обувь… Как же она соскучилась по шопингу!
Мысленно упрекнув себя за мелочность и покачав головой, Кэролайн проследовала в Зеленую комнату – здесь висели пейзажи. Муж-пьяница мертв, сын-наркоман – мертв, а она только и может тосковать по шопингу, потому что застряла на низкооплачиваемой работе в музее, полном совершенно неинтересного хлама.
Кортландты были одной из богатейших семей, перебравшихся в нижнюю часть Гудзонской долины в девятнадцатом веке. И хотя они не были столь же богаты и известны, как те же Рокфеллеры, сделали они немало. Музей, например, открыли – которым ныне руководил трастовый фонд Кортландтов в лице невероятно докучливой семейной пары. Финансами заведовал муж – Дэниел Капсис, а персоналом – Майра, его супруга. Именно она настаивала на регулярных обходах, хотя в каждом помещении были установлены камеры наблюдения с отличной инфракрасной подсветкой. Фишка в том, что нужен был человек – следить за самими камерами, а трое ночных дежурных шли к ним в довесок. Днем, когда по музею бродят посетители, полезно выставлять в галереях охрану, зато ночью… Это же трата денег!
Не то чтобы Кэролайн жаловалась. Бог свидетель, ей нужны деньги, как и Кайлу – платить за учебу в колледже, и Педро – содержать себя, престарелую матушку, племянницу и кучу любовниц… Вот бы он поведал именно о своих любовных похождениях.
Более-менее интересное начиналось в Синей комнате, галерее декоративного искусства. Кэролайн, может, и не занимали портретики и пейзажики, однако ей всегда нравилось смотреть, как обставляют дома другие люди.
В конце дня, когда закрывались двери музея, большие потолочные огни гасились; зажженными оставались только лампочки над картинами. Правда, когда Кэролайн вошла в Синюю комнату, не горели и они.
Потянувшись за фонариком, другой рукой Кэролайн сняла рацию с пояса и произнесла в микрофон:
– Эй, Мини, в Синей комнате что, питание нарушено?
Секунду спустя приглушенный голос произнес в ответ:
– Да нет, свет горит, я четко вижу тебя на экране.
А в чем дело?
Кэролайн удивленно моргнула. Включив фонарик, она удивилась еще больше: из рассеивателя ударил лучик света длиной всего в четверть дюйма.
Дальше он тонул в чернильной тьме.
– Тут темно, хоть глаз коли.
– Ничего такого не вижу, Кэролайн.
Она прошла