2
Поезд уже почти подходил к вокзалу, в коридоре и около тамбура уже выстроилась небольшая и весьма пёстрая очередь с сумками, детьми и чемоданами, проводник в другом конце коридора о чём-то беседовал со своим коллегой из соседнего вагона, а Профессор со своим спутником допивали по последней маленькой кофейной чашке остатки кофе из упомянутого уже дорожного термоса, и когда Голштейн поставил свою пустую чашку на стол, Профессор немного зевнув сказал: – Ну что-же, минут через семь мы уже будем на месте. Да, этот кофе был последним?
– Да, совершенно, термос полностью пустой.
– Ну, что же раз пустой, тогда… – Профессор ещё раз медленно зевнул, протянул свою левую руку, и накрыв ладонью две маленькие китайские чашки немного пододвинул их в сторону, подержал так ладонь секунд пятнадцать, и когда он приподнял ладонь, то на чистом столе уже не было ни этих чашек, ни нескольких маленьких пятен расплёснутого кофе, ни двух маленьких позолоченных ложек, лежавших с краю, но как-то случайно оказавшихся прикрытыми рукавом его пиджака.
– Ну что же, мы почти уже прибыли, и минуты через три уже все собравшиеся в коридоре начнут процедуру выхождения на перрон, и минут уже через пять-семь вагон будет уже пуст, и мы сможем совершенно спокойно перекурить на очистившемся уже от лишних граждан перроне.
– Совершенно согласен, совершенно согласен…
И через десять минут, выйдя из вагона на совершенно уже пустой перрон, Профессор с небольшим дипломатом и Куратор с большой спортивной сумкой, закинутой на плечо немного молча посмотрев через вокзальные огни на небольшой проход на площадь вытащили по пачке вполне приличных колумбийских сигарет, закурили, молча постояли несколько минут на совершенно пустом уже перроне, и только Старший еле слышным полушёпотом два раза подряд повторил про себя несколько строчек из полюбившемуся ему в дороге стихотворения Бальмонта.
Да, в столицу они приехали, но до их домов им всё равно ещё придётся добираться практически в обратную сторону, в самый конец города, да, пять остановок на электричке… И они, докурив свои сигареты постояли ещё минуты две на этом, совершенно уже пустом перроне, и потихоньку, неторопливым шагом пошли по этому, весьма уже прохоженному проходу на площадь, перешли к Ленинградскому вокзалу, и немного пройдя и выйдя на нужный им перрон сели в один из последних вагонов отходящей через десять минут электрички, и совершенно комфортно, без единого пассажира через пол часа подъехали к своей станции, вышли на темнеющую вечернюю платформу, на которой уже вовсю горели фонари, и спустившись вниз остановились на небольшой площади с остановкой автобусов и стоянкой такси. Посмотрев на часы Голштейн сказал что ближайший рейсовый автобус в их сторону только через пол часа, и профессор недоумённо, и даже не взглянув на своего коллегу посмотрел