– Конечно! Примерно в двадцати километрах от Каменного Ручья вверх по реке, 798-й километр… кажется, там, – Мокин будто пытался отыскать что-то забытое в памяти.
– На все про все даю тебе пару дней, – майор посмотрел на карту. – Возьми нашу кобылу, ей тоже нужен отдых. Да, слышал я, что за новую звездочку на погонах ты пытался сделать из него шпиона. Это что, шутка, Мокин? Хотел прыгнуть выше себя? – майор посмотрел на Мокина. Он любил придавить «вохру», считая их солдатами второго сорта, да еще сильно не нравился ему этот выскочка – слишком усердный даже для такого жалкого места, как трудовой лагерь.
– Было дело, – глаза Мокина нервно забегали. Гримаса радости медленно сползла с лица, – Я думал, что это верняк.
– Он же не говорил по-русски, – усмехнулся опер, – для чего у тебя мозги, Мокин? Я тебя спрашиваю, как человек может быть шпионом в России и не говорить по-русски, а?
Обветренное лицо Мокина приобрело землистый оттенок недавно обожженного кирпича. Он молчал, цепко удерживая взгляд начальника, стыдливо ощущая, как тонкая струйка пота течет между лопаток. Мокину показалось, что с каждым вопросом его начальник выясняет что-то для себя лично.
Майор неожиданно сменил тон на официальный:
– Я рад, что у тебя есть особый интерес к Ф30-68. Но не пытайся сделать из него врага народа снова! Мне нужен этот заключенный здесь, как живой бухгалтер, а не как мертвый немецкий шпион!
Майор смотрел на Мокина, пытаясь понять, может ли он доверить ему это дело или нет и, как будто решив что-то в последнюю минуту, смягчившись, почти по-отечески добавил:
– Вот что, Мокин, возьми-ка ты с собой пару солдат… Так, на всякий случай, если Ф30-68 вдруг… Понял, что я имею в виду…
– Как прикажете, товарищ майор, – ответил Мокин, опустив глаза, как будто майор уже увидел в его руках дымящийся пистолет. – Я доставлю его сюда… живым. Разрешите идти?
Окончательно сконфуженный лейтенант Мокин поспешил из кабинета, чтобы, наконец, утереть пот, продолжающий свой безостановочный бег.
Гигантский слепень, прочертив в воздухе петлю, смачно шлепнулся на круп лошади прямо перед глазами Мокина и не спеша двинулся вперед, дотошно исследуя жертву. Довольно проворно добравшись до сочного места, он приостановился, предвкушая удовольствие. Мокин с интересом наблюдал поединок кобылы и кровососа, треугольная шпилька медленно вытянулась из головы насекомого и тут же исчезла, в одно мгновение пронзив шкуру животного. Животина яростно взмахнула хвостом, пытаясь скинуть кровопийцу, и резко дернула телегу.
– Полегче, Тетка, полегче! Еще чуть-чуть – и мы на месте, – Мокин со свистом прогнал слюну через припухшие десны и выплюнул розовую пену на бедро лошади, сбивая насекомых.
– У-у, аспиды-вурдалаки! – добавил он без особой злобы.
Выехав из Каменного Ручья почти на рассвете, группа двигалась без остановки, надеясь добраться в поселение до того, как жара взорвется с полной силой, но, заросшая