– Ты хочешь моей смерти да, отец? Ты хочешь увидеть свою дочь в гробу раньше, чем ляжешь в него сам?
Сие, конечно, было уже слишком, и Принцесса прекрасно это понимала. Как и то, что её слова больно ранили отца в самое сердце. Должно быть, уже к вечеру она будет горько за них раскаиваться и ненавидеть себя, но отступить сейчас – значит, поставить крест на всем своем будущем. А этого Элла делать не собиралась – ни ради отца, ни ради даже всего Побережья.
– Довольно, Элла!
Гор схватился за грудь, борясь с алой пеленой в глазах. Меньше всего ему хотелось сейчас что-либо приказывать своей дочери. Но другого выхода у него не было.
– Мне надоели твои крики, – голос его стал строгим, в нём послышалась сталь, и Элла знала, что именно таким голосом он отдавал команды своим солдатам во время боя. Знала, хотя ей самой ни разу не приходилось участвовать в тех боях. Может быть, болезнь могла сломать тело Правителя, но не его дух.
– Ты моя дочь, и будешь слушаться меня, до тех пор, покуда я ещё жив. Господин Бельский с семьёй в скором времени прибудут во дворец. А ты немедленно отправляйся в распоряжение госпожи Эрминии. С третьим ударом городского колокола ты должна быть здесь, в этом зале, одетая и причёсанная по всем правилам этикета.
Элла не шевельнулась. Ни один мускул не дрогнул на юном прекрасном лице, лишь щёки, пылающие теперь огнём, да глаза, метавшие молнии, выдавали её состоянии.
– Ты хорошо расслышала меня, моя дочь?
– Да, мой господин! – отчеканила Элла.
Горацию вдруг стало, безумно жаль её. Маленькая девочка, не знавшая материнской ласки, выросшая в смутное время среди грубых и неотёсанных солдафонов. Кого винить в том, что она стала такой? Но Правитель успокаивал себя мыслями, что всё делается ради её блага, и когда-нибудь Элла поймёт, что её старый отец был прав.
– Я могу идти?
– Элла…
Элла внимательно смотрела на отца, не мигая и не отводя глаз. "Не надо меня гипнотизировать", – говорил ей в таких случаях Алекс. Правитель таких слов не знал.
Гор тоже смотрел в глаза дочери, и если в её глазах были лишь злость и упрямство, то в его – печаль и озабоченность. Он хотел сказать ещё очень многое. О том, как он любит, как беспокоится о ней, как болит его сердце от тягостных раздумий о её будущем, в котором она останется одна, без его поддержки. Но… Гораций был суровым воином, всегда с трудом подбирал красивые слова для выражения чувств, а, наткнувшись на непробиваемо-твёрдый взгляд двух синих кристаллов, и вовсе растерялся и позабыл их все.
– Иди, – слабо махнул он рукой.
Не говоря больше ни слова, Элла развернулась на каблуках и стремглав вылетела из зала. При этом она с такой силой распахнула двери что, не успевшие отскочить служанки (разумеется, во время их разговора с отцом они облепили дверь с другой стороны и подслушивали), разлетелись в разные стороны.
Принцесса обвела прислугу взглядом, от которого девушки тут же принялись поспешно отползать в разные стороны.
– Вы…