– Да тут буря! – крикнул он вылезающему с рундуком Платону. – Мы слишком долго блуждали по этой пещере!.. Затаскивай рундук назад…
Платон опять скрылся в дыре. Капитан огляделся: море, ещё недавно тихое и спокойное, теперь катило валами, взмётывая целые горы воды и обрушивая их на берег ревущими водопадами. Самое странное во всём этом было то, что в небе не было той мрачности, которой обычно сопровождается буря: шапки немыслимо белой, сверкающей пены летели над водой в солнечном блеске, и над этим мятущимся морем и трепещущей листьями сушей с невероятным напором и гулом нёсся и нёсся стремительный ветер. И нигде не было видно «Архистар», сколько капитан не вглядывался в горизонт.
Вот и бери женщин на борт в следующий раз, мрачно подумал он и опять полез в пещеру. Там он сел на рундук и, глядя на светлый лаз наружу, стал думать. Думал он недолго, скоро он ухмыльнулся и сказал возмущённо:
– Сидим голодные на рундуке с деньгами!
И помолчав, он добавил:
– Надеюсь, что Пендайс благополучно увёл шхуну от бури и скоро за нами вернётся… Что же? Надо идти в город… Поедим чего-нибудь… И посмотрим заодно…
– К испанцам? – спросил Платон.
– Ну, а мы сейчас сами с тобой испанцами сделаемся, – ответил ему капитан и поправился. – То есть, я – испанцем, а ты – со мной…
Он встал, зачерпнул из рундука горсть денег, выбрал из них испанские, бросив назад остальные, заложил деньги в пояс, золотые отдельно от серебра, и поманил Платона за собой наружу. Снаружи буря вроде даже усилилась: с высоких королевских пальм на берегу рвало, дёргало и тянуло листву ещё яростнее. Пригибаясь под ветром, капитан и Платон стали разыскивать свою шлюпку среди беснующихся кустов. Найдя её и перевернув, капитан взял свой чёрный испанский плащ, постоял, задумчиво глядя на шлюпку, потом пошарил в ней недолго и вытащил какой-то свёрток. Развернув его, он обрадованно сказал:
– Ага, отлично… Платок нашего боцмана… То есть, уже пиратский флаг с линями10… Боцман, наверняка, тут спрятал его с глаз долой… Лучше бы он еды положил…
Затем капитан, найдя спокойное место за камнями, обрезал ножом лини, туго, по самые белёсые брови, повязал платок боцмана, тщательно пряча под него волосы, натянул поплотнее на голову шляпу Платона и накинул на себя плащ, придерживая его на рвущемся ветру.
– Вот теперь я в шляпе, в платке, а под плащом не видно пистолетов… Такой смуглый моряк с седою щетиной…
Он улыбнулся. Платон, который всё это время внимательно смотрел на капитана, вдруг сказал коротко:
– Глаза…
Капитан даже крякнул от огорчения, скривился и задумался.
– А я буду испанцем с голубыми глазами! – нашёлся он тут же. – Бывают же голубоглазые и светлые испанцы? Ну, там из Наварры, например…
Платон молча смотрел на капитана.
– Да, ты прав, – тут же согласился капитан, помрачнев. –