Подобное жесткое заявление мигом вывело меня из состояния равновесия, в котором я находилась в тот момент. После того как он вернулся из Европы, я поняла, что у нас больше нет возможности продолжать долговременные отношения. Нас разделяли не только участие Арнольда в соревнованиях, но и его съемки в фильме «Геркулес в Нью-Йорке».
Но вдруг Арнольд сменил тон и поманил меня к себе своей фирменной командой: «Kommen Sie hier, Бар-бар-ха!» – иди, мол, сюда. Так мы и просидели весь вечер: смеялись, курили трубку и постоянно что-то жевали. Потом Арнольд уговорил меня остаться с ним на ночь, как это бывало уже много раз, и, затерявшись в его гигантском теле, с напряженными донельзя нервами, я поцеловала его, пожелала спокойной ночи и уснула.
С утра мы позавтракали и мои последние дни в Санта-Монике провели вместе, после чего Арнольд проводил меня:
– Аста ла виста, беби.
– Ауфидерзейн, Арни.
Офис губернатора Шварценеггера, 17 июня 2004 года
Одной из тем нашего разговора с Арнольдом стало его уважительное отношение к Рональду Рейгану, и я попросила его поподробнее остановиться на этом. В 1968 году, когда Арнольд лишь мечтал о получении разрешительных документов на пребывание в США, Рональд Рейган находился на посту губернатора Калифорнии уже второй год. За двенадцать дней до моего разговора с Арнольдом Рональд Рейган умер, а нынешний лидер Калифорнии присутствовал на погребальной церемонии в качестве почетного гостя.
Сидя в своем старинном китайском кресле, губернатор Калифорнии вспомнил одно из выражений Рональда Рейгана, которое лучше всего описывает патриотизм Арнольда: «Вы можете уехать в Турцию и жить там, но вы никогда не станете турком. Вы можете уехать во Францию или Германию, но вы никогда не станете ни французом, ни немцем. Но если вы приедете в Америку даже из самого дальнего медвежьего угла планеты – вы будете чувствовать себя американцем».
«Эй, я как раз и есть один из таких американцев», – прочла я в глазах Арнольда.
Очарованная Австрийским Дубом
После возвращения в колледж той осенью я показала подругам по студенческому братству сделанную Арти Зеллером фотографию того голиафа, с которым провела последние два месяца. Сказать, что мои «сестры» по братству «Тетта» испугались, – значит практически ничего не сказать. Смех, кудахтанье и шквал вопросов – все это было, но никто из них не одобрил моего выбора. Я чувствовала себя на месте героини драмы «Грозовой перевал», в которой описываются любовные отношения молодой девушки и незнакомца, но эти чувства между молодыми людьми никто не понимает. Такое явное неодобрение подруг усилило мою грусть от расставания с Арнольдом. Тем не менее,