«Он и об этом знает! Так значит, нас подслушивали!..» На лице Иосифа отразилась усталость. Он поднял глаза на Грамматика.
– А ты любишь издеваться над людьми, Иоанн. Но я, право же, несколько разочарован. От человека, слывущего за ученого, можно было бы ожидать речей поумнее, а не насмешек, достойных простолюдина!
– Твоя правда! – Грамматик улыбнулся. – Но я, видишь ли, стараюсь «быть всем для всех» и приспосабливаюсь к собеседнику. Если же твое преподобие расположено к беседам философским, то изволь: я буду только рад, если ты окажешься более разумным, чем иные твои собратья. Ведь стоит завести с ними речь о богословии, как сразу слышишь одно: «В Никее всё решили, больше говорить не о чем!» Вот и приходится говорить не о небесных горах и морях, а о земных. Мне и самому, знаешь ли, так жаль бывает иногда!
– А ты считаешь, что в Никее решили не всё?
– Разве так считать нет никаких оснований?
– По-моему, никаких. Законность иконопочитания там была вполне обоснована.
Иоанн чуть приподнял бровь.
– Каково же его главное обоснование, по-твоему? – спросил он.
– Главное?.. – Иосиф на мгновение задумался. – Христос есть Бог и человек, равно как и святые суть друзья Божии и боги по благодати. И поскольку Христос воплотился истинно, а не призрачно, и стал совершенным человеком, то Он восприял все свойства человеческого естества, в том числе и описуемость. Ведь неописуемый человек это нелепость.
– Ты чинно рассудил, как сказали бы древние, но давай продвинемся еще немного вперед. Итак, во Христе одновременно человеческая природа и божественная?
– Да.
– При этом Христос по божеству есть Слово Божие, одна из ипостасей Святой Троицы?
– Конечно.
– Но воспринявший и человеческую природу?
– Да.
– Никейский собор учил, что по человечеству Христос имеет характир. Ты с этим согласен?
– Согласен.
– Следовательно, во Христе наличествует человеческая природа и человеческий характир, то есть ипостасные особенности, которые можно изобразить, так же как тебя, меня и так далее?
– Да.
– Но тогда получается, что во Христе имеется человеческая ипостась. Ведь ипостась составляют именно природа и характир. Логично?
– Хм… Логично.
– Замечательно! Но в таком случае мы получаем во Христе две ипостаси – Бога-Слова и Человека Иисуса. И что это выходит?
– Несторианство! – прошептал потрясенный Иосиф.
Грамматик улыбнулся.
– Вот видишь, господин Иосиф, к чему нас привело рассмотрение – причем, заметим, небольшое рассмотрение – того, к чему клонятся решения, принятые в Никее. Будешь ли ты по прежнему настаивать на том, что эти решения вполне удовлетворительны?
– Я должен подумать, – ответил эконом, помолчав.
Он знал, что в искусстве диалектики Иоанн был мастером, и это возбуждало в нем недоверие