– Эй, болван, возвращайся уже, – Хейд ткнулся лбом в едва тёплый лоб Айры, надеясь, что так его будет лучше «слышно». – А то ведь моё терпение кончится, и я состригу твою бородёнку.
Айра не отреагировал на столь серьёзную угрозу. Выудив мелкого из воды, Хейд усадил его подле бортика фонтана. Сам рухнул рядом, едва касаясь Айры плечом. Чуть-чуть бы отдышаться, пока голова гудела от усталости, а вязкие мысли пытались выстроиться в план действий.
«Затащить Айру наверх. Связать чем-нибудь покрепче. Растопить очаг. Раздеть Айру. Просушить вещи… нет, не так, сначала раздеть, связать… а потом… потом…» – стоило дать слабину, как Хейда накрыла тёмная пелена. Даже во сне он не мог остановиться, вновь от кого-то бежал, спасался: то это был здоровяк-Левиафан, у которого он украл фигурку, то изрыгающий проклятья Парсеваль Аберконн, то Артур Эсвайр в костюме гвардейца, заряжающий на бегу револьвер, то Ищейка, предлагающий глянуть очередной фокус, то огненный гигант, стонущий и требующий остановиться.
Очнувшись, Хейд по инерции хотел вскочить и бежать дальше незнамо от чего, но тут же в унисон заныли ноги и ушибы от ударов ломом. Сон не принёс отдыха, такое в последнее время случалось постоянно, но хоть разум прояснился. Нос дразнил аромат свежесваренного супа. Судя по размеренному стуку, за окном моросил дождь. Впервые Хейд не нашёл в себе ни сил, ни желания встать с лежанки и заняться делами. Он уже давно не юный жеребец: тридцать лет для айрхе – приличный срок. Многие мужчины его возраста нянчили внуков, а он – брата-идиота. Кстати, о нём.
«Не дождались дети своего героя, так и стало Древних трое.
Мёртвую плоть четвёртый жрёт, на дне колодца слёзы льёт.
Пятый тенью бродит по земле, чужим обличьем путает людей.
О шестом лишь слухи ходят, криками мёртвых живых он изводит.
Не тяни со своей борьбой: седьмой зубы скалит за твоей спиной».
Голос Айры гулко доносился из приоткрытого шкафа. Собрав волю в кулак, Хейд выбрался из-под тёплых одеял – не время отдыхать, когда зреет серьёзный разговор.
Айра лежал на коврах, в окружении зажжённых канделябров. Разбитые зеркала стояли поодаль, у стен, теперь уже бесполезные. Из раза в раз он повторял странную считалку, а заметив, что больше не один, тут же расплылся в улыбке, от которой на душе Хейда разом полегчало – это точно был его брат.
– Присоединяйся, –