– В том числе. А еще мне нравится общество Аднана. Он интересный мужчина.
– Что ты сказала своему новому ухажеру, попросив недельный отпуск?
– Ты весь на нервах, братец. Следи за дорогой.
Пальцы Сезара вцепились в руль так, будто он был спасательным кругом, за который хватается утопающий.
– Это не мое дело, Эоланта, но ты творишь глупости.
– Женщины часто творят глупости.
– Только не ты. Объясни мне, что происходит. Я беспокоюсь о тебе. Что за история с Леоном Кадаром, и с чего вдруг ты воспылала к нему такой страстью?
Подкрасив губы, сестра убрала помаду и достала щетку для волос.
– Ты лезешь туда, куда не следует, Сезар. Мы давным-давно договорились не обсуждать личную жизнь друг друга. Я не говорю тебе, что семья плохо сочетается с твоей, с позволения сказать, профессией, а ты не говоришь мне, с кем следует спать.
– Прошу тебя, Эоланта. Ты всегда была воплощением спокойствия и здравого смысла. Крутила мужчинами, как хотела. А теперь ведешь себя так, будто в тебя вселился бес. Не метишь же ты на место этого тюфяка? Хочешь отравить его и сесть в кресло начальника тюрьмы? Но зачем ради такой глупости выстраивать столь сложные комбинации и трахаться с ним целых полгода? С Леоном Кадаром, первые боги тебя побери! Ты не могла найти более достойного мужчину? Не того, кому я мечтаю перерезать горло?!
Эоланта неспешно причесывалась, поглядывая в зеркало.
– Если тебе так хочется перерезать ему горло, не буду мешать. Но сперва я от него кое-что получу.
– Что именно?
– Подписанный приказ о досрочном освобождении Ливиана Хиббинса.
Сезар ударил по тормозам, и жалобно завизжавшие шины на мгновение потеряли соприкосновение с дорогой. Он остановился на обочине и проводил взглядом проехавший мимо автомобиль.
– Не делай вид, что это стало для тебя сюрпризом, – вновь заговорила сестра, продолжая причесываться. – Думаешь, я расспрашивала тебя о нем по просьбе Леона? Собирала компромат, о котором он мечтал? Пусть засунет свои мечты о смертной казни в задницу. А даже если бы что-то получилось, приспешники Аднана Саркиса прирезали бы и его самого, и всех его родственников.
– Ты сошла с ума, Эоланта. Если кто-то узнает об этом, ты попрощаешься с карьерой.
– Нужных высот я уже достигла. Да и особого желания работать под началом мужчины, который трахается как пятнадцатилетний девственник, не испытываю. Изображать страсть, которой нет – тяжелая работа.
Лицо сестры оставалось расслабленным и спокойным. Только сейчас Сезар заметил, что в ее образе появилось что-то незнакомое, одновременно настораживающее и притягательное. Свет, который мог бы исходить от мадонны, реши она наплевать на свои обеты и совратить очаровательного юношу. Она сидела на расстоянии вытянутой руки от него, но ее мысли были далеко.
– Женщины – настоящие стервы, да, Сезар? – с улыбкой спросила Эоланта, взбивая прическу. – Они могут воспользоваться