Я ждал до позднего часа, а потом поторопился, чтобы вернуться в деревню, и обнаружил, что Рам ждет меня на том же месте. Он начал принимать участие в моих поисках и с нетерпением переступал с ноги на ногу, как будто что-то упустил. Я снова дал ему несколько купюр по десять рупий, на которые он купил спички, свечи и шаль из чистой шерсти. Я восхищался дальновидностью, с которой он оценил нужды одинокого аскета, и полностью доверял ему.
На этот раз подарки были приняты. В тот момент, когда я собирался оставить гирлянду цветов и свои подношения, я увидел йогиню, стоящую на краю леса. На ней была легкая одежда: бриджи и туника. Ее длинные черные волосы были распущены. Я не мог отчетливо видеть черты ее лица из-за большого расстояния. Я почувствовал, как сильно бьется мое сердце; я сделал три поклона и приблизился. Она оставалась неподвижной. Я постепенно рассмотрел ее лицо и не увидел ни огромного языка, ни пятен крови, ни диких выпученных глаз. Напротив, я нашел что в ее облике вовсе нет недостатков, она была открыта, красива и благородна.
Когда я стоял перед ней, она смотрела на меня своим необычайно сверкающим взглядом. Ей было около сорока, но ничто не говорило о том, что она ведет аскетическую жизнь. Она была одновременно легкой и сильной, близкой и далекой. На ней было красное ожерелье, украшенное маленькими колокольчиками. Ее взгляд излучал безмерное сострадание, которое, казалось, смягчал ее более сдержанный вид. Я был поражен, когда она обратилась ко мне на прекрасном английском языке.
– Откуда ты приехал? Что ты ищешь?
– Из Франции… Я ищу того, кто поможет мне понять и освоить практику шиваизма, кундалини-йоги.
– Я не знаю кундалини-йоги.
– Разве ты не тантристка?
– Что ты знаешь о тантризме?
– Несколько лет назад один китайский йог дал мне копию своего перевода Виджняна-бхайрава-тантры. Я часто читаю его. Он даже сейчас у меня.
– Покажи мне его.
Я достал его из верхнего кармана рюкзака, где хранил записи и книги. Она быстро пролистала его и вернула обратно.
– Этот китайский йог – самозванец. Это не Виджняна-бхайрава-тантра. Но ты мне не ответил. Что ты знаешь о тантризме?
– Я предполагаю, что в тантризме есть практика, которая ведет к достижению гармоничных отношений с собственным сердцем и открытию там Шивы.
– В тантризме нет подобной сентиментальности.
– А сексуальные практики, они существуют?
– Если бы в тантризме существовали сексуальные практики, как бы я могла посвятить себя им, если я прожила одна шестнадцать лет?
– Может быть, ты стала выше секса?
– В тантризме нет ничего, над чем можно было бы возвыситься.
Внезапно мои мысли перестали блуждать. Я почувствовал,