Гинсбург и Дессино, после недолгих размышлений, отбили кодированную телеграмму соответствующего содержания во Владивосток и были уверены, что спихнули проблему. Но высокое начальство молчало, а сроки поджимали. После еще двух безответных запросов на свой страх и риск им все же пришлось давать ему допуск под свою ответственность. И немедленно после этого свернуть всю кампанию, ставшую излишне популярной.
К тому времени удалось привлечь, кроме уже названных персон, еще одного француза. Причем вовсе не журналиста, а совсем еще молодого начинающего публициста. Банер рекомендовал его как мастера ироничного романтичного рассказа. Насчет романтичности сомневаться не приходилось. Этот двадцатилетний юноша примчался в Шанхай вообще без денег, бросив работу на фабрике отца, под впечатлением от газетных публикаций о войне, в частности о партизанах Сахалина. Что же касается мастерства, тут судить сложнее. Но тот факт, что всего за неделю в Шанхае он успел уже отметиться в «Чифу Дейли Ньюз» парой статей под псевдонимом Андре Моруа[6], спровоцировавших заключение двухмесячного контракта с отдельным постоянным окладом, внушал оптимизм.
Когда дело дошло до подписания договора, выяснилось, что этот Андре из выкрестов немецко-еврейского происхождения. Его семья перебралась в Нормандию после франко-прусской войны и приняла католицизм. И его настоящее имя – Эмиль Соломон Вильгельм Эрзог.
Сам Дессино идеи антисемитизма не разделял, в первую очередь исходя из интересов дела. Но как наверху рассудят? Он вспоминал потом: «Тогда, помнится, сразу появились сомнения, что вербовка идет как-то не так. Ни у меня, ни у Банера, даже у Гинсбурга опыта в подобных делах не было. И как такое будет воспринято в штабе, мы не знали. Но после Киплинга подобные нюансы казались уже сущей ерундой». А Эмиль-Андре не подвел!
В итоге компания подобралась хоть и тесная, но зато колоритная. В таком составе их и вывезли из Шанхая на норвежском пароходе «Анфрид», загруженном провизией. Переход Японским морем с вливанием в караван возвращавшихся с Цусимы судов и броненосцев их эскорта оказался скучным. Зато во Владивостоке ждал сюрприз. Там к ним присоединился еще один неожиданный участник «проекта». Это был американский военный корреспондент Джек Лондон[7].
Его привлекли события, связанные с антибраконьерскими экспедициями у камчатских берегов и Командор. Об этих рейдах ходили самые невероятные слухи на всем западном побережье, особенно в Датч-Харборе и Сан-Франциско, где уже много лет был хорошо отлажен рынок сбыта богатой добычи, вывозимой из русских земель и вод.
Редакция «Сан-Франциско Кроникл» обещала солидные гонорары за репортажи с котиковых промыслов Охотского и Берингова морей, откуда вернулось уже несколько разгромленных браконьерских флотилий. Но желающих так сильно рисковать в