– Теперь уже ничего, – опешил я от такой открытости. – Идём. В это время отец Нор обычно находится в своём кабинете.
Я оказался прав – в окне церковника горел свет, а стоящий у дверей служитель Света, оберегающий покой отца Нора от резвых студентов, показывал, что хозяин кабинета находится на своём рабочем месте. Нас страж порядка останавливать не стал, но предварительно постучал в дверь.
– Что привело мать Алию в мой кабинет? – отец Нор оставался самим собой. Сухой, бесчувственный и привыкший выискивать «тьму» в каждом. На меня он внимания вообще не обращал. Что, впрочем, меня полностью устраивало. Чем меньше я общаюсь с этим человеком, тем крепче моя нервная система.
– Два смертника, что жили с Максом в одном доме. Где они?
– Должны быть на месте, – спокойно ответил отец Нор, но по каким-то ему одному ведомым признакам понял, что в доме мы уже были. – В таком случае они в разломе. После успешного прохождения начального уровня им разрешено посещать разлом вплоть до второго уровня. К чему такой интерес к обычным смертникам?
– За последний месяц Крепость не отправляла в академию никого, кроме Макса, – медленно, припечатывая каждым словом, произнесла Алия. – Откуда здесь взялись эти двое?
Стоит отдать должное отцу Нору. Он не стал спорить, переспрашивать, заламывать руки в попытке разобраться, кто виноват. Он молча встал и подошёл к шкафу, где хранилась куча различных папок. Достав одну из них, церковник вернулся за стол и принялся листать.
– Двое смертников приняты на баланс академии почти четыре недели назад. Документ о принятии. Путевой лист. Подписи, печати. Ты ошибаешься, мать Алия. Эти двое явились сюда из Крепости.
– Два часа назад у меня состоялся разговор с верховным епископом, в котором он упомянул о том, что поголовье смертников мельчает. Что за последний месяц в академию направили только одного Макса. Не думаю, что отец Ург чего-то не знает. Отец Нор, мне нужно посмотреть на этих двоих собственными глазами. Полагаете, что они в разломе? Проводите нас.
Вновь церковник остался спокойным. Перевернув документы, он нашёл путевой лист с моим именем. Какое-то время отец Нор изучал документы, смотря то один, то второй, и наконец выдал своё заключение:
– Документы были написаны разными людьми, хотя на них стоит одинаковая подпись. Возможно, разные писари, но один подписант. В этом нет ничего особенного – обычная практика. Я проверял этих двоих лично – тьмы в них нет. Если ты права, возникает вопрос – кто в здравом уме согласится добровольно стать смертником? Кому нужно обманывать академию?
– Если бы я знала, не стала бы так беспокоиться. Сегодня утром в доме смертников находился двадцать один мешок. Двадцать один, отец Нор. Ты знаешь, где фигурирует это число.
– Это невозможно, – отец Нор проявил первую эмоцию за время общения. Он нахмурился.
– Но