На пороге дома стояла Брунхильда, роскошная красавица. Платье новое, синее, яркое. Кружева белые, все ей к лицу. На голове высокая шляпа с фатой по моде последней. Знала, что ли, что кавалер едет, или все время так по дому ходила? Улыбалась ему, вся румяная, видно, ждала. Захотелось спрыгнуть с лошади, побежать к ней, обнимать и целовать. Но нельзя. Люди кругом. Да и не мог он побежать, мог только жалко прихромать к ней. Кавалер ждал, пока Максимилиан подойдет и придержит стремя, поможет слезть с коня. А на заборе были прибиты две шкуры волчьи. Одна из них огромная, гайская.
– Бертье добыл? – спросил кавалер у брата Ипполита, который тоже вышел навстречу и кланялся ему.
– Да, господин Бертье большое проворство в ловле зверей имеет. Каждый день с добычей приходит: либо с волком, либо с кабаном.
Волков подошел к Брунхильде, обнял и поцеловал два раза в щеки. По-братски. А то все смотрят вокруг.
– Господи, да как вы долго! Я жду-жду, а вас все нет, граф уже письмо прислал, напоминает, что турнир начнется через три дня, а вас нет. А я и не знаю, куда писать вам! – щебетала красавица.
Она за руку привела его к столу, усадила и стала ему тарелки ставить. Сама украдкой его по волосам погладит или подойдет, сядет рядом, руку ему поцелует, тут же вскочит и за другой тарелкой отправился. И болтает, и болтает:
– А я танцы разучила, господин Пануччи все танцы знает, ах, какие это удивительные танцы! Я так хочу потанцевать. Вот, к примеру, павана, ах, какой благородный танец! Кавалер даму даже за руку не возьмет за весь танец, только к рукаву платья может прикасаться, а дама так даже и не поглядит на кавалера. Только под конец они могут чуть-чуть пальцами прикоснуться. Не то что в деревнях, где парни так и норовят девицу за зад схватить, а некоторые охальники так и за передок щипают, и такое бывает. Их с танцев старики взашей гонят.
Волков молчит, смотрит на нее, хоть и голоден, хоть и устал с дороги, а деревенских парней прекрасно понимает. Он бы сейчас и сам эту роскошную девицу за ее твердый зад схватил бы двумя руками, да так, что ягодицы разошлись бы, так, что от пальцев бы синяки остались, и за передок ущипнул бы с удовольствием. Он едва сдерживался.
– А вот в сюите бранлей… там полная фривольность, так кавалер может держать даму за руку и даже пожимать ее, – продолжала Брунхильда, ставя перед ним поднос с нарезанным хлебом и благоухая при этом, разнося вокруг себя с каждым движением удивительный терпкий запах молодой и сильной женщины.
Волков бы, наверное, не выдержал, да тут как раз Роха пришел, встал у двери, ожидая приглашения.
– Зови сюда Хилли и Вилли, – велел ему Волков, не отрывая взгляда от рук и