Я подумал и решил отправить Возник слетать разобраться, что там за операция. Она дама безотказная. «Конечно, – говорит, – посмотрю, чем и кто там заразился». Взяла третий куттер из четырёх и поминай как звали, тоже с концами. Пару дней потратил на то, чтобы связаться со Струве. Наконец, он мне отвечает, что Возник не может подойти к коммуникатору. У неё, видите ли, разрядились аккумуляторы, а необходимого зарядного устройства в лаборатории нет.
А дальше вообще кино. На связь выходит молодой учёный, ну тот, с косой, Стадлер, кажется. Начинает толковать, что лучше бы мне вообще свалить назад на Землю на ближайшем витке. А то и ещё куда неподалёку, чтобы там дождаться коридора. У меня и с самого начала было подозрение, что парень не в себе. А тут такой расклад. Прошу позвать руководителя экспедиции – не зовёт. Продолжает нести, что эта планета не для нас, если не улечу, то заражусь и погибну. С тех пор я заперся в рубке, отбил шифровку по старым военным каналам, а с экспедицией не связывался. И от них – тишина».
Прилучко замолчал. Сижу, слушаю эфирный фон и… всхлипывания? Нет, показалось. Мда-а-а… Вот поди ж ты – Мурманск… Эх, Вася, Вася.
– Эй, ребята, вы ещё здесь? – Голос Прилучко чуть дрожит.
– Здесь, кэп. Соображаем, как быть.
– Если Эрвин жив – верните его, любого. У меня только он и дочка. Это вся моя семья.
Да уж. Симпатишная история, ничего не скажешь. Уравнение со всеми неизвестными. Ну что ж, разберёмся.
IV. Прекрасная Елена
Несолоно хлебавши переключаю тягу на ион, разворачиваюсь. Иви уже рассчитал гиперболический спуск к умершему городу. Снижаемся по намеченной траектории. Входим в плотные слои атмосферы, проходим коридором вдоль хребта Кирби – в долину по которой протекает река, дающая жизнь дикой фиолетовой растительности по её берегам.
Перехожу на кислотник. Медленно и скорбно летим над мёртвым городом. В лучах заходящего жёлтого карлика гармоничная, строгая геометрия застройки Хеленополиса выглядит чужеродной. Фиолетовые тени от строений гиблыми перстами показывают, откуда через двадцать шесть часов снова ждать светило. Улицы и площади кажутся живыми от колыхания багрового ковыля, затянувшего открытые участки плотным ковром. Чёрный плющ взбирается по стенам домов и колёсам брошенных повозок, от этого грани и линии становятся нечёткими, как будто размытыми, исчезающими в лиловой черноте. На крышах домов заметны первые робкие хвостики будущих деревьев и кустарников… Э, да я поэт!
Однако, если так пойдёт, лет через двадцать о существовании на этом месте колонии можно будет узнать только из отчётов. Справа на горизонте в горах отмаячивает монструозное сооружение – один из модулей системы терраформирования с внушительным ресурсом работы. Плюс-минус земные условия на планете будут поддерживаться ещё лет пятьсот, даже если здесь не останется ничего земного.
Слева,