Нину она ни словом не упрекнула после. Знала за собой один грех. Всегда любила дочь так, что дышать на нее боялась. А нужно было чуть иначе. Дать силу, научить крепко стоять на своих ногах. Чтобы никто… Никогда…
Да только знать бы хоть что-то заранее… Ведь думала, что отдали девочку в хорошие руки. Это был единственный раз, когда отец Нины ошибся. Не разглядел того, кому доверил самое дорогое. И Люба знала – это потому, что и он свою девочку любил так, что готов был сделать что угодно, лишь бы она была счастлива. И ее глаза, синеющие от радости как море в полдень, стали для него главным признаком того, что выбор Нины верен. А оказалось…
Нина приходила в себя медленно. Словно выныривала из болота, то и дело пытаясь снова спрятаться там, залечь на дно, чтобы никого не видеть. И Люба тянула дочь, заставляя дышать, смотреть по сторонам, видеть снова себя и своего ребенка. Слишком дорого обошелся ей опыт недолгой семейной жизни. Маше было всего три, когда она оформила развод и стала свободной женщиной. Муж ее ни на что претендовать не стал. Маша осталась с матерью. Угрозы, которыми он сыпал до развода, не имели последствий.
Люба знала, что это заслуга лучшего друга отца Нины. Маститый, известный в столичных кругах юрист, просто не мог позволить себе потерять репутацию на таком пустячном, в свете его практики, деле.
Они справились. Очень медленно, осторожно, но Нина оставила за спиной все, что было и начала строить свою жизнь заново.
И вот! На тебе! Любимая дочь выдает такое, что сердце на мгновение остановилось, дало сбой, а потом застучало чаще, барабаня прямо по нервам. Что это было? Случайная оговорка или отголосок… Как там? От осинки не родятся апельсинки? Да нет! Не может быть!
Нина, стиснув виски пальцами, стояла у окна и пыталась успокоиться.
А Маша в это время мыла пол в коридоре. Ей было стыдно, конечно, но не слишком. В конце концов, она тоже человек и сколько можно уже на нее кричать?! Хотя… Мама-то была, конечно, права, да и голос повышала редко. Но лучше же вообще так не делать? Что она как маленькая? Ее ругает, когда Маша выходит из себя и повышает голос, а сама?
Закончив с полами и вымыв кроссовки, Маша заглянула к матери.
– Мам? Ты голодная?
– Нет.
– А я голодная.
– Суп в холодильнике. И котлеты тоже. Вперед. Не маленькая уже.
Маша нахмурилась. Приплыли! Мама обиделась. И похоже всерьез. Тут без тяжелой артиллерии не обойтись. Придется звонить бабушке. Та, конечно, устроит Маше выволочку, но хотя бы подскажет, что делать.
Но бабушка оказалась занята.
– Быстро дуй ко мне! Помощь нужна!
– Ба, я не могу! Мама сердится.
– Поругались?
– Ага.
– Тогда еще быстрее дуй! Будет вам повод для примирения.
Что