Но хладным сердцем?
Какая ж это ложь?
Любовь!
Она бывает разная.
Вот наважденье страсти
Мы переносим мучительней
И сласти не подмога – а напасть.
Мне б в сладости твоей пропасть,
Но мосты все сожжены: не отыскать,
Коль смяты все листы в сети,
Коль пройден Рубикон,
А ты эфиром трачен и
Растворен в ночи, и
Сумраки задули звезды,
Тобой зажженные,
Тебе открытые.
И как любить?
Не верю в чатные листы!
Лишь фокус взгляда и
Парус поцелуя способны
Ветер неги удержать и
Лоцию любви читать.
Ты ловишь звуки – не отвечаешь.
В любовь играешь?
Судьбой играю!
Конька впрягаю —
Конька морского,
Наскального, печального,
Наперсника витого забытья.
Твой взгляд не отпускает,
А возвращает: коньком к коньку.
Не вижу смысла не играть в судьбу!
Яблочный мусс
Я истерзана словами.
Молчала долго – как не жила,
А так – существовала.
Слова держала взаперти,
Сама же – на цепи,
В сторонке, обет блюдя,
К обедне не ходя.
Сейчас теснима ими,
Измотана, изглодана.
Любовию пишу – проколота,
Любовью до дыр исколота.
Срывая нить воспоминаний,
Раскидывая жемчуг по углам,
Я остаюсь моллюском,
Писком, квантом,
Чтоб сподручней:
Без ручек, без ножек,
Коснуться надежней лучом
Местечка, где было все и сразу:
Лепет, трепет, органное звучанье…
Туда, где камешком
Приблудным примешалась,
Где тень мою ракушка стережет,
Где стены грота стон хоронят,
И где морской конек,
Впечатанный в скалу
Протеевым хотеньем,
Тараща любопытный глаз,
Внимал игре на сутре Камы
Среди волнующих оваций.
Не сплю – терзаема словами:
Они мне снятся, толкаются,
Разбиться сбитнем угрожают,
Осыпаться иголками, развеяться,
Под плесом аффиксов укрыть,
Грозят синтагму растерзать,
Сломать все копья вдрызг
От пробужденья.
Акценты размечая,
Форпосты ритма укрепляя
Аллегоричным алогизмом,
Стиха просторы расширяю —
Сама же без диет сужаюсь:
До хлебной крошки.
В мольбе куртуазной
Альмандином сияя и
Альбы рассыпая ароматом,
Арабской вязью тропов
Вьюсь и, тенью
Чатной источаясь,
Баттоном смотрюсь,
Бенджаменом смеюсь,
Будто средство Марти
Применила иль яблок
Молодильных переела.
Итак, молчу играя рифмой,
Любовь словесной чушью
На