В это время за воротами роддома исходился нетерпением водитель такси. Нет, то, что дед задерживается ему только на руку – счетчик-то включен. Его злило, что пока он тут прохлаждается, его смена подошла к концу и в это время он должен седеть в автопарке и»«забивать козла»» с остальными мужиками. Так ведь нет, надо было старику позвонить за десять минут до конца смены, а диспетчеру – вот дрянь – послать именно его. А все потому, что вчера он отказал Ленке – тридцатипятилетней бабе, которая положила на него глаз.
Он уже несколько раз в нетерпение давил на клаксон, надеясь, что это подгонит старика.
– Наконец-то, – пробурчал он, когда на асфальтовой дорожке показался старый мужчина с ребенком на руках. Он медленно ковылял, так как палка была зажата подмышкой. – Давай, дед, шевели костылями, – выругался таксист и вновь нажал на клаксон.
Раздался противный гудок. Власий оторвал взгляд от мирно спящего Илюши, которого даже не разбудил этот звук и, нахмурившись, посмотрел на водителя.
– Зачем гудишь, ребенка разбудишь? – негромко произнес он, вглядываясь в лицо мужчины за»«баранкой»».
Таксист увидел, как старик поднял голову и посмотрел на него. Он смотрел беззлобно, как-то укоризненно, словно на нашкодившего ребенка, но почему его тогда прошиб пот? Ладони вспотели и соскользнули с руля, а в горле пересохло так, что он был готов сейчас выпить литра два пива залпом. Вместо злости и раздражения в теле появился страх. Не такой как при встрече с кем-то более грозным и опасным чем ты сам, а… Казалось, ты боишься этого старика, как своего отца: если что – выдерет.
Счетчик мерно отсчитывал время, по дороге неспешным шагом шел старый человек с новорожденным внуком на руках, а в салоне такси водитель исходил нервами. Он сам выбежал, когда Власий Петрович подошел к машине, и открыл дверь, пропуская его внутрь. Потом тихо закрыл ее и так же осторожно сел за руль, стараясь как можно меньше шуметь, словно от этого зависела его жизнь. Старый мотор недовольно заворчал, пару раз чихнул, и машина тронулась. Это был первый раз, когда таксист не нарушил не одного правила движения: скоростной режим, светофор, знаки – все соблюдено.
Волосов никак не мог налюбоваться на мальчика. Его маленький носик – как у отца, ушки, темненькие волосики, что пробиваются из-под шапочки. Волевой подбородок – это дедовская черта, а вот синие глаза – все, что осталось от матери. Маленькое тельце было почти невесомым, и первое время Власий даже боялся не смотреть на него, ведь может и не почувствовать, что в руках кто-то есть.
Старообрядческая улица, дом три: такси остановилось точно возле подъезда и водитель, словно лакей, распахнул заднюю дверь, помогая выйти старику.
– Сколько? – не глядя, спросил Власий.
– Ничего,