– Дары волхвов, – усмехнулся Модест Михайлович. – Ну, разумеется, с поправкой на то, что сделан сей подарок азиатом.
Он сидел в своем любимом кресле, которое находилось в углу, том, куда даже в самый солнечный день не попадает свет. Как и всегда, на его губах змеилась ироничная улыбка, черные с сединой волосы были безукоризненно уложены, на дорогом костюме не виднелось ни единой замятости, алмазно поблескивала галстучная булавка, нога была закинута на ногу, а рука с золотым перстнем лежала на кругляше навершия трости.
– Хороший харч, – сунул тем временем нос в подарок и Сенька. – И корзинка славная, с такой хоть куда, хоть за покупками, хоть по грибы. Ты, Гелька, ее не выбрасывай, ладно? Пригодится в хозяйстве.
– А то у нас здесь хлама мало! – Девушка уже достала из шкафа тарелку и выкладывала на нее фрукты с тем, чтобы пойти и помыть их. – И потом – куда ты за грибами собрался ходить? В сад «Эрмитаж»? Или в «Нарышкинский» сквер? Так они там не растут.
– Об тот год Максим нас в лес возил пару раз, – с достоинством возразил ей домовой. – Или забыла? Мы там и грибы собирали, и мясо жарили. Пикник называется. Хозяин, я вот эту штуку попробую?
– Хоть все ешь, – отмахнулся я. – На здоровье!
– Ешь-ешь, – поддержала меня Геля, а после ткнула Арсения пальцем в пузо. – Главное – не лопни!
Домовой хрюкнул от неожиданности и чуть не выронил ароматную баклаву, девушка же хихикнула и вышла из приемной, держа в руках тарелку с фруктами.
– Что-то случилось? – спросил у меня вурдалак. – С чего вернулся? И еще… От тебя пахнет порохом. С каких пор на именинах стрелять начали?
Чутье у него, конечно, такое, что любая собака позавидует.
– День рождения – что, – усмехнулся я, – так, ерунда. Вот свадьбы иные бывают – там да, такая пальба стоит!
– Темнишь, – отметил Модест Михайлович. – Ну да твое дело.
– Сцепился какими-то залетными, – не стал скрывать я, зная по опыту, что бывший владелец этого дома еще и изрядно обидчив. – Трое молодых и наглых клыкачей хотели узнать, каков я на вкус.
– Однако, – с интересом глянул на меня вурдалак. – И из чьей семьи?
– Понятия не имею, – вздохнул я. – Но повесил эту тему на Самвела, он как раз на днюхе был. Пускай разгребает.
– Зря, – качнул головой мой собеседник, – Самвел злопамятен.
Модест Михайлович не входил ни в одну из вурдалачьих столичных семей и своей не имел, но при этом сам знал всех более-менее влиятельных кровопивцев Москвы, да и сам в этой среде пользовался довольно-таки немалым авторитетом. Впрочем, в последнем ничего особенно странного и не имелось – возраст, связи в Европе и недобрая слава безжалостного и принципиального бойца сделали свое дело.
Насчет последнего, правда, я не очень уверен. Полагаю, это легенда, которую кто-то когда-то зачем-то выдумал, а после