– Еще раз вспомнишь о таком, и я тебя придушу, – я почувствовала, как щеки потеплели.
– Вот и не задавай тупых вопросов, – криво усмехнулся парень. – Какое соблазнение, когда я ржать готов над каждым нашим совместным круизом или выходными в загородном доме? Прости меня, ты у нас куколка еще та, но у меня на тебя не встанет из-за рези в животе от постоянного смеха и попыток не сдохнуть в судорожных конвульсиях. Потому расслабься, до конца нашей помолвки тебе ничего не угрожает. Даже пальцем тебя трогать не буду.
– Да я и не переживаю особо, – его отношение немного задело самооценку, но, с другой стороны, оно успокаивало и придавало уверенности.
В зал мы входили уже под ручку и с полным равнодушием на лицах. Если вы крутитесь в верхушке общества, то с рождения должны соответствовать тому образу и статусу, к которому принадлежит ваша семья. Никакие ошибки не прощались, за каждым вздохом или взглядом постоянно следили, а сплетни за спиной были обыденной частью жизни.
Я привыкла к этому… Смирилась даже с тем, что древние правила до сих пор влияют на наше общество. Летать на машинах мы научились, преодолевать тысячи километров за пару минут, колдовать без проводников… Все пожалуйста! А женщине быть главой семьи до сих пор считалось зазорным. Вот это, вообще, как так?!
Музыка практически моментально стихла, позволяя нам пройти по бархатной дорожке, соблюсти последний писк моды и наплевать на то, что в ней нещадно вязли каблуки. Камилен, чувствуя, что у меня плохо выходит, сбавил шаг и позволил не растянуться на этом издевательстве. Надо потом будет пару ласковых организатору сказать. Писала же в пожеланиях все устроить скромно и без лишних изысков. Так нет же, он сделал все с точностью до наоборот. От изобилия всего и сразу можно было радугой чихать, столько блесток кружило в воздухе.
Мы все же дошли до отведенного нам помоста и с помощью мужского колена я смогла перекинуть ногу в узком платье через цветочную композицию. И слава Всевышнему, что моему кавалеру было совершенно плевать, что у меня под ним надето, иначе это было бы самым позорным моментом из всех позоров. Блондин как ни в чем не бывало отряхнул колено и, придерживая за руку, встал рядом со мной на расстоянии двух шагов, как и полагалось по этикету двадцатки. Как-то не так я себя представляла в семнадцать лет.
– Дамы и господа, мы собрались с вами в этот замечательный день не только для того, чтобы поздравить мою дочь с днем рождения, но и для того, чтобы в праздничной обстановке сообщить вам о предстоящей помолвке Камилена Лаурента и Амисии Силиан, – мой отец указал на нас рукой. – Надеюсь, через год ваш союз будет