Закат был волшебным. И развалившийся в старом кресле Люцериуса соизволил снизойти к его чудесной красоте, благостно внимая и чарующему хору разоравшихся в камышах лягушек, не подозревающих, что к ним уже направляются умелые ночные охотники – багровые кваквы. Сделав глоток вина, будущий король ленивым окриком подогнал старательных пиратов, коих сегодня было всего пятеро – остальных скосил жесточайший недуг, в простонародье именуемый черным похмельем. Да и те, кто остался на ногах и сумел выйти в море – то бишь в болото – внешне уподобились поднятым из могил мертвякам. Они кое-как орудовали шестами и нет-нет да поглядывали на обнятый зеленокожей девушкой одинокий бочонок у подножия вышки с креслом.
В бочонке был самый дешевый мутный ром, один глоток коего мог убить пять принцесс и трех рыцарей, а страдающего пирата омолодить и поднять на ноги чуть ли не под явственно звучащие в его ушах ангельские песнопения. Одна беда – никто не позволял припасть к сему спасительному источнику. Злая и измученная сегодня старпом Тефнут, перед тем как уснуть, пообещала прибить любого излишне наглого пирата, буде он рискнет сунуться к рому без спроса. По чарке получат не раньше, чем окажутся на месте – а сегодня их ждал иной пункт назначения, ведь со столь малой командой нет никакой надежды справиться с беснующимися крокодилами. Пираты покорились стальной воле старшего помощника Тефнут, но среди их уже начал назревать намек на бунт, а кое-кто хватался за рукоять ржавого кинжала, но, поймав на себе ленивый изучающий взгляд огромного голубоглазого полуорка, сидящего в кресле… возвращался к шесту…
Поднимая невысокую волну, плот медленно продвигался по соленому болоту, огибая мелкие островки, пробиваясь сквозь водную растительность и с трудом перебираясь через поросшие чахлым колючим кустарником отмели.
– Каррамба! – тихо-тихо прошептал одноглазый каноничный пират с багровым носом, черной бородой и лихим косым взглядом. – Пират без рома – не пират! Верно я говорю, братья?
– Верно! – прошептал в ответ сосед с шестом, втягивая голову плечи и косясь сначала на вышку, а затем на сбившего их в шайку Фломша Крова. Этот забулдыга сегодня был мерзко трезв и противно вдохновлен, с силой толкая дно на корме плота. – Но ты потише… А то вжух… и вместе с галстуком…
– Вместе с петлей висельника, – обидчиво поправил его одноглазый, ласково проводя ладонью по свисающей с его шеи почернелой старой веревочной петле. – На ней вешали самого Брымха Лютозарного!
– Да ну?
– Вот тебе и «да ну»! Настоящая волшебная вещица!
– Как достал?
– Отдал за нее прохудившуюся в пяти местах шлюпку, кожаную подпаленную шляпу, шесть пустых бутылок из-под рома и три глотка гномьей бормотухи. Славная была сделка!
– Ты купил задешево, брат! – закивал третий пират, обладающий шикарным ирокезом, семью медными серьгами