Кому на Руси сидеть хорошо? Как устроены тюрьмы в современной России. Ева Меркачёва

этом фоне поражает рост числа заключенных в СИЗО. И если раньше люди там проводили не больше двух лет, то теперь сидят годами.

      Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Татьяна Москалькова возмутилась историей про женщину и обещала заняться ей. Но этот случай, увы, не единственный.

      И вот я в женском СИЗО № 6 целенаправленно ищу тех, кто сидит немыслимо долго. Их много. Их большинство. Обойдя десятки камер, делаю несколько выводов.

      Первое. Следствие редко когда укладывается в отведенный максимум – год. Во многих случаях следователи ссылались на коронавирус, который им якобы помешал.

      Второе. Следствие ведется с такими грубыми нарушениями, что дела все чаще возвращают для устранения ошибок.

      Третье. Судебные заседания в последнее время часто откладывались (в том числе из-за пандемии). До сих пор женщин нередко вроде как везут в суд, на процесс, а в итоге они попросту зря катаются туда-сюда.

      Четвертое. До назначения даты апелляции может пройти целый год. Это, кстати, новая беда (раньше дело в апелляционной инстанции рассматривалось за два-три месяца).

      Но все это сухие факты. А вот что за ними стоит.

      – Когда меня арестовали, ребенку было восемь лет, – рассказывает Алла (имя изменено, чтобы сын не узнал правду о маме). – Ему сказали, что я попала в больницу и лечусь. Сейчас ему 12. Наверное, он догадывается… Но мы поддерживаем версию о моей тяжелой болезни. Звонки мне разрешили спустя два года, так что я теперь хотя бы изредка могу его номер набрать, спросить, как дела в школе, услышать голос…