Справедливости ради, надо сказать, что в первом и во втором классе мои тетради часто выставлялись на стенде, как пример правильного и красивого почерка. Но со временем, моё правописание постепенно изменилось далеко не в лучшую сторону и стало таким, как есть.
Я взял тетрадь со стола и первым дедом пересчитал исписанные страницы. Их было пять.
– Ты что, обалдела, столько написать? И когда я успею это всё переписать?
– Санька, ты сначала почитай, что написала, а потом уж критикуй, показывая на исписанную тетрадь, обиженно сказала сестра. А и в правду, что это я накинулся на несчастную сестру? Она для меня такое доброе дело сделала, а я ещё фыркаю!
Я лиру посвятил народу своему,
Быть может, я умру неведомый ему,
Но я ему служил и сердцем я спокоен.
Элегия. Н. А. Некрасов
Так начинался эпиграф к моему сочинению. От неожиданности у меня даже что-то в горле перехватило. Пришлось несколько раз сглотнуть слюну, чтобы продолжить чтение. Я с нетерпением начал читать дальше.
– Ну как, понравилось?! – торжествуя спросила меня сестра. Несколько секунд я сидел в оцепенении, не зная, что ей ответить и, одновременно, примеряя всё написанное сестрой к своим писательским способностям.
– Здорово, выйдя из оцепенения промолвил я! – Я так хорошо ни за что бы не написал.
– Вот то-то же, победно воскликнула сестра! – Слушай старших и всё будет хорошо!
В этот момент меня охватило двоякое чувство гордости: во-первых, за сестру, потому что она такая умная и талантливая, а во-вторых, за себя, потому что я такой способный ученик, смог «написать» такое прекрасное сочинение. Наверное, самое лучшее в классе! Вот удивится -то Тамара Павловна?! И вправду подумает, что я талантливый мальчик! С этими мыслями я приступил к переписыванию сочинения, стараясь не наделать ошибок.
Часа два – три я старательно переписывал свое сочинения, представляя тот фурор, который наделает оно, зачитанное учительницей при всём классе.
И вот всё закончено, сочинение аккуратно переписано в новую тетрадь.
– Валь, проверь, пожалуйста, а то может опять ошибок там понаделал, передавая тетрадь сестре, – с мольбой в голосе произнёс я.
– Давай уж, двоечник, – с явным снисхождением произнесла сестра и взялась перечитывать мою писанину.
Спать в этот день я лег поздно, с явным душевным успокоением от законченного до конца дела. Но сон почему-то не шёл. Взбудораженный мой ум представлял, как завтра приду в школу, как самый первый сдам сочинение, и как на следующий день за него меня при всем классе похвалит учительница. На этих приятных видениях, наконец-то я провалился в мягкий, лёгкий туман крепкого детского сна.
Утром, как ни странно, я проснулся легко, в хорошем настроении, несмотря на то, что заснул очень поздно. И дорога в школу была не так утомительна. Хотя ходить приходилось