– А разве должно быть иначе? И он, кстати, далеко не всё рассказывает.
– Ему просто некогда. Проводник – работа хлопотная, и я не властен более распоряжаться ею и не могу освободить Гермеса от данных ему обязанностей. Так что придется тебе смириться с тем, что Геката будет и дальше появляться на поверхности.
– Хорошо. Но только там, внизу, среди людей. Сюда – чтобы ни шагу!
– Это серьезное требование, жена.
– Я знаю.
– А ты знаешь, что для этого тебе тоже придется себя ограничить?
– Обещаю, нога моя не ступит на землю, пока она там. Могу поклясться Стикс, если нужно, но чтобы здесь и духу её не было.
– Не клянись. Это лишнее.
– Неужели? Так, значит, мы договорились?
Голос Геры стал медовым, томным. Зашуршали шелка, звякнул металл, голоса стали едва слышны, супруги перешли на шепот, и вот, прерывистый стон дал знать Гекате, что спор о ней закончен и решение принято. Отныне вход на Олимп был ей заказан.
В известной степени Зевсу могло бы быть только на руку отсутствие Гекаты на Олимпе. Их беседы при встречах касались, в основном, Мира Мертвых. Приветы от Гадеса, новости с унылых, покрытых иссушенным пеплом равнин или из пламенных недр Тартара, где терпели бесконечные мучения его враги-титаны. Зевс доверял ей. Возможно, она вообще была единственной, кому он действительно доверял. И чем меньше окружающие знали бы про их встречи, тем лучше было для него. Просьбы относительно любовных дел служили больше маскировкой, но это не значит, что их не нужно было выполнять. Её утомляли все эти хитрости, но как откажешь?
Геката усмехнулась. Громовержец верен себе. Он никогда не бывает щедр, если ему это невыгодно. Взять хоть вот эту ситуацию с клятвой Геры не ступать на землю, пока там Геката – ну, так царица и раньше при встречах этого никогда не делала. Она же за все время их противостояния так ни разу и не остановилась, не сошла с колесницы! Сделай она это – и перевес в споре мог бы оказаться на стороне Гекаты. Так что, если б Зевс принял клятву – она могла бы обеспечить Гере солидное преимущество при стычке, ведь бой на равных тогда был бы в принципе невозможен. Клятву именем Стикс нарушать нельзя.
И всё равно Геката не могла избавиться от невольного чувства симпатии к владыке богов. Он, хоть и запутывается периодически в своих увлечениях, но ясности мышления не теряет. И умеет быть благодарным – конечно, если сочтет нужным. Вот, оставил ей лазейку. Что ж, нужно решать, как быть дальше. Не стоит думать, что теперь, когда Гера выторговала себе этот запрет, она перестанет строить козни. Ей просто придется действовать аккуратнее, уговор есть уговор – продолжение открытого противостояния разозлит Зевса. Впрочем, если Геру бесит именно потворство Гекаты многочисленным романам ее супруга, то удаление Гекаты с Олимпа мало что изменит, разве что сама Гера станет чуть спокойнее, ибо перестанет все время натыкаться взглядом на ту, которую мыслит врагом