– Протокола-то все у вас.
– Щас, щас подойду!.. И ты расписывайся, девушка, вот здесь. Если чего, вызовем. Явитесь тогда.
Настя еще выводила на бумаге свою подпись – у нее была очень красивая и трудная подпись, она много времени и бумаги извела, тренируясь. У настоящей большой актрисы должна быть настоящая подпись! Настя еще выводила, а мать уже тянула ее за руку, а майор в свою сторону тащил исписанную бумагу.
Вечно так!..
– Мама, езжай домой, – деловито заговорила Настя, как только они оказались в пустом, гулком и солнечном коридоре. – Мне тут надо… короче, я должна с одним человеком… И вообще! Зачем ты приехала?! Деваться от вас с бабкой некуда!..
– Граждане, проходим, не задерживаемся, – скучным голосом выговорил лопоухий сержантик. Он рассматривал табличку «Посторонним В». – Вы опрошенные?
– Опрошенные, опрошенные, – быстро ответила мать.
– Стало быть, до свидания!.. На улицу проходим!.. И сразу по домам, не толпимся.
Мать твердо взяла Настю за руку и сказала тоже неожиданно твердо, прямо отчеканила:
– Мы уезжаем. – Она почти никогда не говорила так с дочерью!.. – Мы здесь не нужны. Если мы понадобимся…
– Да-а-а, понадобимся, – протянула Настя. Мать волокла ее в сторону выхода, как норовистую козу. Коза упиралась изо всех сил. – Мать, ты че? Не догоняешь?! Мне еще с одним человеком нужно увидеться!..
Мать выволокла дочь на крыльцо, где оказалось полно народу – весь двор, вся улица были заполнены людьми, солнцем и почти невидимыми в весеннем солнечном торжестве всполохами полицейских мигалок, – напялила солнцезащитные очки, которые всегда носила на лбу вместо обруча, чтоб волосы в глаза не лезли, и сказала… нет, не сказала.
Гораздо хуже!
Мать приказала:
– Настя, в машину, быстро!..
Унизительно подталкивая дочь куда-то в область загривка, мать прогнала ее через толпу, дотолкала до машины, они сели и поехали.
Настя впала в такое изумление, что даже не сразу принялась вопить и биться, а решила для начала выяснить, в чем дело.
– Мать, чего происходит-то?! Ты чего… дерешься?!
Мать не отвечала. Пошарив в потрепанной кошелке, которую она почему-то считала дамской сумкой, извлекла телефон, позвонила бабке и сказала, что они едут. Вскоре будут.
– Да не поеду я на дачу, – осторожно начала Настя, – че там сейчас делать-то?! Мне надо… обратно, в институт, новую дату прослушивания должны назначить, Аллилуев приходил, и с ним ректор ушел, а Мария Григорьевна…
– Настя, закрой рот, – опять приказала мать. Настя послушно захлопнула, даже зубы лязгнули. – У вас на экзамене погиб человек, актриса. Ты это понимаешь?
– Вау! А ты понимаешь?!
– Если ее убили, дело плохо. Будет расследование. И тебе придется в нем участвовать! Не перебивай меня! – крикнула мать, когда Настя полезла было возражать. – Тебе придется отвечать на вопросы, вспоминать подробности, доказывать, что это не вы с тем мальчиком решили весело