Жёсткий удар в лоб откинул меня к стене.
– Ещё раз подобное услышу, в себя вернёшься нескоро. Винда, видите ли. Я тебе дам винда. Кликнет он.
– Да термины это компьютерные, – просипел я, потирая рукой лоб. Я почувствовал, как на нём начинает вырастать огромная шишка.
– Перестань! Тебе что, нравится? – Мара помахала сжатым передним кулачком перед моим носом. Выглядело бы это очень комично, если бы я не знал силу этих кулачков. – Нормальным языком говорить уже не в состоянии. Надо загадки городить да обзывать беззащитную девушку.
– Нашла беззащитную, – почти неслышно проворчал я.
– Чего говоришь? – Правое ухо принцессы повернулось в мою сторону.
– Я говорю, как я тебе память-то открою? – поспешил я сменить тему.
– А, ну-ну, – хмыкнула Мара. – Можем нормальной речью, если захотим. Значит так, – перешла она к делу. – Во-первых, расслабься. Во-вторых, просто вспомни, как выглядела Хлоя. И в-третьих, лучше, если это будет как бы со стороны, чтобы ещё и жилище твоё захватить. Понятно?
– Более или менее.
– Тогда начали. И глазки не закрывай, в мои смотри, так проще будет.
Я несколько минут тупо смотрел в глаза Мары, в радужке которых уже начинали плясать искорки, и честно пытался вспомнить свою квартиру и Хлою в виде кошки. Получалось плохо. Точнее, квартира получалось хорошо, а вот кошка заселяться в неё категорически отказывалась. Мелькали знакомые и незнакомые собутыльники. Хохочущие особи женского пола с ужасными спившимися лицами. Сизый дым от дешёвых сигарет, клубами перекатывавшийся по квартире. Бутылки, бутылки, бутылки, бутылки. Несколько раз неопределённой тенью проплывал Хван в образе собаки. Один раз прошелестел лапками Почо, уворачиваясь от тапки, хотя, конечно, может, и не он. А вот Хлоя, как назло, являться не хотела. Я ещё сильнее напрягся, пытаясь вспомнить тот день, когда они появились в моём жилище. Нет. Даже не то что представить эту картину, просто сориентироваться по времени, когда это было, я не мог. Времена года плавно сменяли друг друга, но понять это можно было лишь по верхней одежде посетителей.
Господи, сколько же я пил?! И что пил! Права Хлоя: жить мне оставалось недолго.
– Не отвлекайся, сладенький, – послышался издалека голос Мары.
– Да я…
– Молчи и вспоминай.
И опять бутылки, бутылки, бутылки, бутылки. Пьём за чей-то день рождения. Пьём за 23 февраля. Пьём за хохочущих шмар стоя – те, кто смог подняться. Это, кажется, ещё и 8 марта. Пьём за Новый год. Светло на улице. Наверное, 31 декабря и, скорее всего, до новогодней ночи так и не дожили. Пью просто один. Опять один. Снова один. Разговариваю с собакой. Точнее, с Хваном. Внимательно слушает, не перебивает, молодец. Наливаю ему. Не стал, побрезговал. Собственно, я и не в обиде. Снова с Хваном. Опять с Хваном. Походу, он стал моим единственным собутыльником. Точнее, собеседником. А ещё точнее – слушателем. Хотя нет, вот какие-то лица снова мелькнули, но ненадолго. Вот Почо продефилировал по комнате. Кинул в него консервной банкой. Не попал.