– Знаю я твоё колесо, – буркнула Наташка, хватаясь одновременно за две трубки телефона.
– Такси 20 год, слушаю. Минутку. Минутку.
– Один пять.
– Пять шесть.
– Семь восемь.
– Три четыре.
– Одиин один-одинёёшенек, – наперебой раздавались голоса из хрипящей чёрной коробочки.
– Секунду всем, – крикнула Наташка в рацию.
«Кунду, кунду», – эхом отозвался ехидный голосок.
– Да, да. Ленина 127, третий. 10 минут. До свидания.
Девушка от злости и усталости со всей силы шандарахнула кулаком по столу. Старые доски затрещали и в тот же миг, ножки, не выдержав напора, согнулись пополам. Как в замедленной съёмке девушка схватила в руки монитор и пепельницу со стола. Мерзкая говорящая коробка чёрной рации внезапно пустила колечки дыма, истерично крякнула по-лягушачьи и начала тлеть оранжевым пламенем. Три телефона рухнули на пушистый ковёр и жалобно бряцнули. Клавиатура, зависнув в смешном сальто, бухнулась сверху. Бам. Буц. Тыдыщ.
– Один один-одинёшенек, – завёл визглявый голос, – ответьте мне. – Один один…
– Одинёшенек, – ехидно передразнил его мужской голос из-за угла, – я выживу, если сейчас зайду?
– Наталья Александровна, борща не было, взяла рассольник, – бодро затараторила стажёрка, заходя через служебный вход. – Ой, а что это здесь случилось?
– Ненавижу рассольник, – прошипела Наташка и подскочила на месте. Сердце билось за ушами, раскалёнными ладонями она коснулась лба и вдруг нервно обернулась, вспомнив о мужском голосе.
– Чего надо? – безумно вежливо спросила она.
– Спокойствие, только не убивай меня! – нагло усмехнулся мужчина и приподняв бровь, настороженно уставился на девушку. В ледяных глазах мерцало удивление.
– Рассольник, – робко повторила стажёрка.
– Два пять.
– Восемь четыре.
– Один один…
– Одинёшенек, – буркнула Наташка и взяла наконец рацию в руки:
– Секунду, у меня ЧП. Тишина.
– Я – Александр. Сто восьмой, – протянул руку мужчина и вдруг смущённо улыбнулся.
– А так и не скажешь, – зашептала стажёрка.
«Восьмой. Просто восьмой», – подумала Наташка.
Мужская ладонь была ледяной и пожар, пылающий у неё во всех клетках тела, погас. Дыхание выровнялось, движения стали плавными, как во сне. Мизинчиком девушка дотронулась до своего носа – прохладный. «Как у собаки», – мелькнуло в голове.
Сто восьмой нахмурился, пальцами потёр мочку уха и недоумённо уставился на девушку.
Тем временем стажёрка притащила старую тумбочку и радостно водрузила на неё телефоны, монитор, пепельницу и две миски супа рядом. Бульон покрылся крупными кольцами жира, а поверх крупно нарезанного картофеля, вальяжно расположился рыжий кудрявый волос.
– Фу, блин, – скривилась Наташка, – убери эту гадость.
Сто восьмой