Боже, да что так долго!
Не могу быть такой же спокойной, как мужчина. Если ему плевать, то мне нет. Не могу просто так стоять на месте. Переминаюсь с ноги на ногу. Жарко. Приспускаю пуховик с плеч. Снова обращаю внимание на грязные брызги.
– Вы испачкали мне новый пуховик! – предъявляю я. Пусть знает, что это не я грязнуля. Мужчина открывает глаза, одаривая меня нечитаемым серым взглядом. Глаза у него как лед, холодные – мурашки по коже. Медленно скользит по мне взглядом, осматривая. – Да-да, это вы обрызгали меня.
– И? – выгибает брови.
– Могли бы хотя бы извиниться, – фыркаю я. – Мне теперь нужна химчистка.
Мужчина молча вынимает из кармана пальто портмоне, достает крупную купюру, протягивая мне.
– Хватит на химчистку? – высокомерно спрашивает он.
– Не нужны мне ваши деньги, – закатываю глаза, взмахивая рукой.
– В чем тогда суть претензии? – качает головой, разговаривая со мной, словно с сумасшедшей.
– В извинениях, – нагло заявляю я. И лучше бы я откусила язык. Мужчина пригвождает меня к стенке кабинки убийственным взглядом, сжимая свою квадратную челюсть.
– Какой толк в извинениях? В пустых словах. От этого твой пуховик станет чище? – ухмыляется. – Я же предлагаю тебе не слова, а реальное решение твоей претензии. Я не прав?
– Эм… – задумываюсь. Прав-то он прав. Слова в нашем мире ничего не значат. Но… – Иногда слова дороже денег. Искренность дороже, – выдаю я, заглядывая в его серые глаза.
– Искренность – это роскошь, Лисичка, – усмехается, пряча деньги в портмоне.
– Я не Лисичка, – снова злюсь. – Почему так долго?! – нервно выдаю и снова жму на чёртову кнопку вызова. А в ответ опять тишина. – Сколько времени? – спрашиваю мужчину, прожигая взглядом его дорогие блестящие часы.
– Без пяти одиннадцать, – отвечает мужчина.
Снова начинаю колотить в створки лифта.
– Помогите! Мы застряли! Слышит меня кто-нибудь?! – воплю я.
– Успокойся! Хватит орать. В ушах звенит! – одергивает меня мужчина. Оборачиваюсь к нему, задыхаясь от злости.
– А вы планируете со мной встретить Новый год?! В лифте?! – пытаюсь отдышаться.
– Никогда не отмечал Новый год в лифте, – ухмыляется, снимает пальто и перебрасывает его через поручень. Ослабляет галстук.
– Если вас это забавляет, то меня нет! – выдаю я, топая ногой. Разворачиваюсь и снова жму на чёртову кнопку.
– Похоже, ты ее сломала, – раздается мне в спину.
– А что это вы мне тыкаете? – сдуваю с лица чёлку. – Мы с вами не знакомились.
– Александр, – ухмыляется.
– Аля, – выдыхаю я. Глупо ругаться и злиться на человека. Он не виноват.
– Аля, – задумывается. – А полное имя?
– Алевтина.
Мужчина сжимает губы, пытаясь сдержать усмешку.
– Да смейтесь уже, – отмахиваюсь. – Меня в честь бабушки назвали.
– Тебе подходит, – все же усмехается.
Молча