– Ужас, – невнятно нашептывала она куда-то за шкирку Роговой, – ужас, кошмар, всех выгонят и меня в первую очередь…
Когда Тамара влетела в комнату комитета комсомола, Артур стоял на плечах могучего Никиты, изображая памятник с протянутой рукой, очень похожий на артиста Щукина из фильма «Ленин в Октябре».
Берта, Ирина и Леша хохотали. Артур был растерян и горд, он не знал за собой таких талантов. Наполеон был хором отставлен и, к ужасу Артура, заменен более близким историческим персонажем. Лариса мрачно сидела в углу, ей совсем не нравилась эта компания. И текст Леши, который она держала в руках, тоже.
– Прекратить, – гаркнула Рогова, – немедленно.
Артур пошатнулся, но устоял.
Берта возмутилась:
– Вы нам мешаете!
Ирина сказала жестко:
– Выйдите за дверь.
Еле переведя дыхание, Тамара с трудом проговорила:
– Вы что… вы с ума сошли… Да вы знаете… Там такое про вас говорят…
Леша подошел к ней и ласково погладил по голове:
– Успокойся, дорогая! Лучше помоги нам.
– В чем? – вылупила глаза Рогова. – В антисоветских настроениях?
– Где ты их видишь, – спросил Леша, оглянулся и даже посмотрел под стол, – где?
– Прекрати фиглярничать, – крикнула Рогова, бросилась к Ларисе и вырвала из ее рук текст.
Артур неловко слез с плеч Никиты и надел очки. Ребята притихли. Тревога была ненадуманная. Явно кто-то стукнул, но кто? Тамара судорожно листала страницы.
– Ну что, наш цензор, – нежно спросил Леша, – нашла крамолу?
– Пока нет. Но придраться можно.
– К чему? – завопили все, кроме Ларисы.
– Ну хотя бы к Артуру. Кого он изображал?
– Ефрем Тимофеевича.
– Кого?
– Физрука. А ты думала кого? – простодушно спросил Леша.
Тамара опустилась на стул в изнеможении. Все смотрели на нее с большим вниманием.
– Ребята, не надо никого изображать, пожалуйста… Люди всегда обижаются. Он одинокий, лысый, несчастный, а вы его каким-то гигантом. С протянутой рукой…
– Это физрук нас на старт призывает, – быстро кинул Никита, сам гигант.
– Непохож.
– Похож, похож… Ему понравится.
– Нет, не понравится. Ребята, я вас прошу.
Берта зыркнула на Лешу и хмыкнула:
– И нечего было врываться. У нас нет времени на ваши эмоции. Завтра День конституции.
Она красовалась перед Лешей и явно ему нравилась. Лариса уже заметила. Ира, напротив, подошла к Никите. Они