– Карой я стану, если вы меня не послушаете да помощь не окажете. Уж я поведаю, как вы смогли Дира от себя отвадить.
Но сама уже понимала, что перегнула палку. Вот убьют ее сейчас служители Рода, а все решат, что и ее, красавицу Карину, погубили люди Дира в терпейском селении. И пока волхвы злобно шипели, что, дескать, ничего-то ты, девка, не докажешь, она уже им сговор предложила. Скинула с запястий чеканные, в цветах эмалевых браслеты и, протянув волхвам, предложила – она уйдет, но заплатит им за то, чтобы приютили детей и старосту.
Волхвы согласились. Сказали, что возьмут по браслету за каждого ребенка. Збуд же…
Карина настаивала:
– Он ведь глаз лишился… Грудь кровоточит.
Но староста сам окликнул сзади:
– Да за себя проси. Меня же оставь. Мой час близок. Не все ли одно где…
Ох и накричала бы на милого дядьку Карина, если бы не столь слаб был. А волхвы так и ухватились – дескать, последняя воля умирающего. Карина же одно знала: она не она будет, если милого Збуда бросит, если не сделает все, чтобы спасти его. Вот и осталась с ним.
– Всегда упряма была, – слабо прошелестел Збуд.
Она не ответила. Смотрела, как волхвы уводят мальчиков. Думала о том, что их ждет. Встретятся ли еще? А если нет… Что ж, в капищах всегда были дети, которых обучали, держали как служек, но кто проявлял себя, тот и волхвом стать мог. Но все равно на глаза навернулись слезы, когда уже у самого частокола мальчики оглянулись, помахав руками.
К ночи стало подмораживать. В лесу зазвучал волчий вой.
Збуда лихорадило, он бормотал что-то бессвязное. Вокруг ни души, ни огонька, один лес.
Карина еще издали заметила это дерево – мощный кряжистый дуб, словно сросшийся из нескольких стволов. Решила: если забраться повыше, где расходятся мощные стволы, можно устроиться и с раненым, переждать ночь.
Самой взобраться было несложно. Сложнее затащить дядьку. От боли Збуд потерял сознание. А очнулся – для него все едино мрак кругом. Но он слышал рядом тяжелое, усталое дыхание Карины.
– Послушай меня, девочка, – разлепил губы дядька. – Говорить это тебе не должен был, обещался ведь… ну да все равно теперь. Тебе в Киев идти надо да разыскать там певца Бояна. Ты ведь знаешь его, помнишь? Вот и ищи. Батюшка он твой. Породил тебя, селище с него никогда ничего за тебя не спрашивало. Но теперь ты одна, ты баба, беззащитная, да еще и беременная. Пусть же поможет…
– Тихо, тихо лежи, – шептала Карина, гладя его по слипшимся от крови волосам. Но он старался говорить, сквозь горячечную дрожь, сквозь наползающую слабость.
– Боян – отец он твой. Иди к нему. Слышишь ли?
Она молчала. Отец… Помнилось – Боян в селище появлялся изредка. Красивый, с темной холеной бородой, в корзно[35] расшитом, в добротных сапогах, гусли за плечами. И все говорили: Боян – великий певец-сказитель, под покровительством самого бога Велеса, ему дар особый дан, и в пути его, безоружного, ни одна злая сила не тронет, ветры оберегут, лихие люди обойдут. Вот и идет он по земле – красивый, пригожий, ласковый. Без