Две юркие уборщицы-истлы в черных робах рысили из угла в угол, а за ними, помахивая высокими ручками, как дрессированные собачонки хвостом, ездили моющие пылесосы. Но жизнь уничтожала результаты их бурной деятельности прежде, чем я успевала ими налюбоваться.
Только розовый пол начинал блестеть чистотой, на нем появлялись отпечатки обуви, бумажки, плевки и подозрительные лужицы, все как одна грязных оттенков. Хорошо хоть не жвачки.
Только уборщицы, кряхтя, оттаскивали куда-то мусорные мешки размером с Вархара, в углах материализовались холмики. Стеклянные, пластиковые и металлические бутылки соседствовали там с клочками непонятного вида и происхождения. И, конечно, как же без них – в углах, около стен и на подоконниках вырастали горки подсолнечной шелухи, вперемежку с семечками.
Только стены обретали благородно-розовый оттенок, на них, словно по волшебству, проступали надписи самого разного содержания и цензурности. От свежих новостей: «Здесь был Пулькет», «Эллиор втюрился в Брамину» до суровых обещаний: «Залларайну натянем зенки на пятки!», «Здесь на гвоздике будут висеть уши Кастросвета». Последними появлялись непереводимые на литературный язык фразы и междометья, порой в сочетании с чьими-то именами.
Свет гас каждые минут пять, и с брачной песней кита-горбатки включался запасной генератор. Два взъерошенных, злых на весь свет электрика-таллина в серых робах сновали туда-сюда, с трудом расходясь с уборщицами. Что-то усердно проверяли, чинили, подкручивали. И щеголяли гораздо более нелитературными фразами, чем «увековеченные» на стенах до следующей помывки.
И надо всем этим «карнавалом» витал такой коктейль запахов, словно летний продуктовый рынок вздумал объединиться с парфюмерным салоном и чебуречной.
Вуз, милый вуз.
Везде сновали уже знакомые мне по яркому представлению Драгара существа. Каждый встречный незнакомец обращался по имени-отчеству и преспокойненько отправлялся по делам. Меня посетило ощущение, будто «оттрубила» тут лет десять, не меньше, и теперь страдаю жестокой амнезией.
Женщин работало в Академии – раз, два и обчелся, в прямом и в переносном смысле слова. Мне навстречу попалось восемнадцать лекторов и только две лекторши, десять аспирантов и ни одной аспирантки.
Прямо как на родном физическом факультете. В голове всплыл бородатый анекдот про обезьяну:
– Обезьяна, зачем ты поступаешь на физфак? Ты же в физике полный ноль!
– Зато я буду первой красавицей факультета.
К моменту, когда переступила порог собственного кабинета, чувствовала себя сильно похудевшим лилипутом. Абсолютно все вокруг либо возвышались надо мной не меньше, чем на две головы, либо оказывались вдвое шире в плечах. Либо и то, и другое. Со спины преподши отличались от преподов не больше, чем студентки от студентов. Как и ребята, местные сотрудники носили либо длинные косы, либо конские хвосты.
Подчиненные не ходили