– По Вешателю есть что-то?
– Тоже нет ничего. Может, ушел?
– Не уйдет! Эта белогвардейская сволочь пообещала нас с тобой на суку вздернуть, а судя по тому, что я о нем слышал, он привык отвечать за свои слова. Так что или мы его, или он нас. Об этом все. Теперь давай думать, как нам с Левшой разделаться.
– Да я с утра до вечера только об этой бандитской сволочи и думаю! Еще я думаю о том председателе комбеда, который заклеймил контрой его брата и сдал властям, а также о чекисте, шлепнувшем его. Это они, падлы, нам всю эту карусель устроили!
– Брось, Макар. Ты сам должен помнить, что в Сибири в те годы творилось.
– Знаю, только мне от этого не легче, потому как меня за их безответственность через пару недель могут к стенке поставить. Тех-то Торопов, как я слышал, давно в расход пустил, а меня еще такое, возможно, ждет. – Увидев недовольное выражение лица начальника, резко поменял тему: – Понимаю, что бесполезно злобу копить, только сердцу не прикажешь! Ладно. Все, забыл. Только что с этим наглым бандитом делать будем?! Народ не хочет против него говорить, так как он, как всякая сволочь выражается, только камуняк режет. Да ты и сам, Степан, знаешь, как в большинстве народ к нам относится. Теперь вон каждый второй кричит, что мы много чего обещали, а на деле ничего не дали. Я уже и сам…
– Это ты брось, Конопля! Не след такие слова чекисту и коммунисту произносить, а главное, даже думать не смей! Выкинь эту дурь из головы! Нам партия доверила защиту достижений социалистической революции, а это значит, что мы должны выполнить поставленные перед нами задачи!
Агент первого разряда бросил скептический взгляд на своего начальника, в котором читалось: языком болтать – не мешки таскать.
– Я разве спорю? Это они говорят, а не я! – и Конопля добавил возмущения в свой голос. – Тогда я вот что еще скажу. Похоже, что есть среди нас крыса. Уж больно гладко у бандитов получается от нас уходить. Ты как думаешь?
– А чем подтвердить свои слова у тебя есть? Уж больно огульно ты говоришь!
– Нету, – недовольно буркнул чекист.
– Когда будет, тогда и говорить будем. Значит, у нас есть только Федька Оглобля, – начальник тяжело вздохнул. – Вот только показаний на него нет никаких. Или все же что-то есть?
– Ничего. Исчез, а через месяц вернулся. Сказал, что на охоту ходил, потом на хуторе у своего родственника жил. Впрочем, я уже об этом докладывал. Может, с пристрастием его допросим? Как, товарищ начальник? Молодой, зеленый, должен расколоться.
– Ага! А кто мне говорил, что у него родни четверть села?
– Это да. Так что тогда делать?
– Да