Свой пространный монолог отец закончил уверенным заявлением:
– Лично я за штурвал больше не сяду! Чтобы не случилось.
За то время, что они пили чай на веранде, в отцовские владения заглянули две женщины. Вначале возле калитки появилась девушка лет двадцати пяти с плотной фигурой крестьянки и простым, но миловидным лицом. Она принесла накрытую платком корзинку. Но обнаружив, что хозяин в доме не один, девушка почему-то сильно смутилась. Застенчиво кивнув незнакомцу, она прокричала издали красивым грудным голосом.
– Извиняйте, Борис Николаевич, что помешала вашему разговору! Я вам тут в благодарность за то, что вы давеча дрова мне накололи и забор поправили, свежие яйца принесла. Так я их возле калитки оставлю. А мне бежать надо. Бригадирша у нас бойно злючая, за опоздания сразу выговора лепит и четверть оклада срезает.
– Да куда же ты, Дарья? – со смехом крикнул Нефёдов-старший уже вслед торопливо уходящей знакомой. – Я ж тебя с сыном не познакомил
– В следующий раз – издали откликнулась девушка. – Меня на ферме ждут.
Спустя минут двадцать зашла дама лет сорока – попросить по-соседски посмотреть печку в её доме, которая, по словам, гостьи, отчего-то стала сильно дымить. В пику своей предшественнице эта гостья держалась очень естественно, с достоинством. По приглашению хозяина дама села пить с ними чай. Стала расспрашивать Игоря и его житие-бытие. А сама нет-нет да стрельнёт глазками на соседа…
– Ну ты, бать, даёшь! – восхищённо воскликнул Игорь, когда они снова остались вдвоём
– Ты неправильно всё понял, – немного смущённо оправдывался отец. – Мужиков в деревне мало: кто помер раньше