Кристина еле вырвавшаяся из капкана смерти и чуть не сгоревшая в агонии болезни, довольно медленно приходила в себя и прошедшие несколько месяцев постоянно чувствовала слабость. Но лежать в четырёх стенах вагончика, где она поселилась с Толоконниковым, было невыносимо. Миша приходил ночевать редко, он вместе с другими думал над стратегией расширения и расчистки близлежащих земель от долбиков. Да и для Кристины он стал лишь заботливым другом и дрожал над девушкой как над хрустальной вазой, предугадывая каждое её желание. Поначалу Кристине это даже льстило, но потом она начала злиться, потому что в этом огромном широкоплечем мужчине она совсем не хотела видеть дуэнью. И окончательно возненавидев однотонные стены, Кристина, как только смогла ходить, нашла себе самое несложное задание и теперь сопровождала прибывших по новым домам.
– Слышьте, – уставилась на Крис молодая женщина, – а зачем и правда они за стену лазают? Или здесь заставляют?
Кристина молча смерила женщину взглядом, помолчала несколько секунд и скучающим тоном ответила:
– Они идут на это сознательно. Кто-то просто остался один и только так, каждый день балансируя на опасной ноте, может забыться, кто-то за то, что дают большие продуктовые наборы, есть и те, кому нравится носиться по вымершим городам-призракам и собирать всё, что пригодиться для мирной жизни. Но есть и военные, они охраняют внешний периметр.
–Страсти какие-то. А здесь зарплату плотют? – не унималась женщина.
– Зачем вам здесь зарплата? Здесь каждый делает что может. Еда в столовой, есть прачечная, есть работа.
– А чё, всё бесплатное? – приоткрыв рот и всё время облизывая губы, вопрошала собеседница.
– Нет. У нас, как при коммунизме должно было быть, – резко выдохнула Крис, передавая мужчинам ключи от одного из больших двухэтажных вагончиков, – работаем все сообща и едим сообща.
– А чё и живёте тоже общиной? Ну в смысле мужики с бабами.
Кристина в ответ только закатила глаза и, сунув связку Мединскому, быстрыми шагами пошла в обратную сторону.
– Чё ты с глупыми вопросами лезешь? – тихо спросил второй мужичок и вырвал у Мединского ключи. – Грабли свои не тяни. И помните зачем мы здесь, если что, вашему этому кирдык. И только хоть начни рыдать мне здесь, падла. – он погрозил кулаком Ольке и пошёл открывать двери в новое жилище.
Лагерь тонул в скорых осенних сумерках, люди к наступлению темноты расходились по домам, стараясь не задерживаться на улице, хотя внутри периметра было безопасно. Но с тех пор как за стенами собралась небольшая толпа долбиков и приползло несколько безобидных монстров, прячущихся по кустам. И по ночам как-то было жутко слышать их порыкивание, скрежет пальцев по железной обшивке и тихий вой, студящий кровь в жилах. Поначалу их отстреливали, монстров ловили, но на их место приходили новые и теперь просто ждали, пока соберётся толпа побольше, и тогда электричество на заборе включалось