– Мама, прежде чем отдать Богу душу, дала мне два росточка и сказала, что они имеют непосредственное отношение к моей судьбе. Из них должны были вырасти плодовые деревья, но моя невеста вернула кольцо. Через неделю росток увял, в ту же ночь ушла мама. Первый росток я положил с ней.
– А второй? – поинтересовалась я.
– Это зависит от тебя. Мне кажется, эти ростки – моя любовь. Одна меня покинула, потом я встретил тебя… Если твоя любовь искренна, она превратится в дерево, а мама увидит это с небес и благословит ту, что осчастливила её единственного сына, понимаешь?
Начиная с этого дня раз в неделю росток получал удобрения и слушал утренние молитвы и монологи Алекса – об одиночестве и отчаянии…
Бабушка и дед часто спорили, но раз в год, с момента появления свёртка в доме и до минуты, когда стены обретали второе дыхание, всё обострялось ещё больше.
Бабушка говорила, что мой отец специально присылает эти «циничные и ненужные» подарки, чтобы вывести из себя престарелых родителей. Дед иронично интересовался, какими именно узорами на сей раз украсим дом. Потом добавлял, что отца ведь тоже можно понять.
Папа работал в магазине обоев. Каждый год директор магазина, в качестве рождественского подарка, дарил сотрудникам рулон уценённых обоев. И отец, ради того, чтобы порадовать родителей, да и в глазах директора предстать в выгодном свете, покупал по скидке ещё несколько рулонов для всего дома и посылал их в Ереван.
Бабушка грозила всё оторвать, а потом, в который раз, спрашивала, почему дед клеит их друг на друга.
– Отдай их мне, я не сожгу, не выкину, обещаю! Стены надвигаются на меня, противно, не могу больше… не хочу Нового года! Господи, когда ты призовёшь меня?!
– Наверное, ты хотела сказать: Господи, когда ты призовёшь моего мужа, да? Пока я жив, всё останется как было… так дом теплее и…
– И с каждым годом всё меньше и меньше.
– Для трёх человек вполне достаточно. Когда твой сын вернётся, если, конечно, вернётся, пусть поищет их и не найдёт.
– Эх… совсем сдурел. И как я с тобой всю жизнь прожила?
Кутаясь в шерстяную шаль, бабушка уходила на кухню, чтобы лишить жизни ещё одну сигарету и усугубить свой кашель, дед приносил клей и стремянку, а я, утопая в диванных подушках, пряталась за книжку и плакала душой, как учила бабушка: глубоко дыша, слегка отводя голову назад, забрасывала слёзы глубоко вовнутрь.
Я привыкла к ссорам, к тому, что я дурёха, к необъясни мому упрямству деда и тому, что наш просторный красивый дом постепенно превращается в бумажный домик. Последний ремонт