Дядя Леня прокашлялся, прилег на траву, показал рукой на заросшее травой поле и севшим голосом сказал:
– Вот смотрите, была деревня и нет ее. Расселились люди по городам да весям, по ветру развеялись, многие умерли, никто сюда уже не вернется. А я бы жил здесь, хозяйство вел, никуда не уезжал бы.
Глядя на него, я понимал, что он прав. Человека родившегося на этой земле и выросшего на ней, разменявшего 9-й десяток, тяжело обмануть. Ведь населявшие Черемушку крестьяне, как и все крестьяне поселившиеся в округе были уникальны. Их традиции и обычаи формировались веками, там, на западе нашей страны в Малороссии, Белоруссии и Украине. Им казалось, что они укоренились на сибирской земле столь глубоко, что выкорчевать их невозможно. Но так только казалось. За несколько десятилетий была уничтожена крестьянская цивилизация. Результаты этого безумия стояли перед нашими глазами.
Дядька поднялся с земли и глядя куда-то вдаль спросил у меня:
– Вот скажи Володя, если сделать сюда дорогу, провести электричество, воду, заживет снова деревня?
– Наверное нет. Кто сегодня возьмет на себя эти угодья, кто будет работать на них? И людей тех нет, и нет уверенности, что государство даст возможность спокойно жить землевладельцу. Да и то сказать: по нашим временам разве можно свести концы с концами, работая в сельском хозяйстве! Когда заплатишь все налоги, возвратишь все ссуды, кредиты, растратишься на непредвиденные и незаконные поборы, что останется в твоем кармане? Государство себя не обижает никогда, чиновники – тоже. Дешево ли обойдется нынешнему труженику крестьянская жизнь, пойдет ли она ему в радость и на пользу? Вот то-то и оно.
Ничего не ответил мне дядя Леня, только согласно закивал головой.
Слушая наш разговор, брат молчал, но потом не выдержал и возмутился:
– Какой вздор вы несете? Кто тут работать будет? Сейчас хотят получать пособия, а не сельским хозяйством заниматься.
– И то верно, – засмеялся дядька.
На обратном пути решили заехать в Боровое, к Фомину.
– Эй, хозяин! – Дядька забарабанил кулаком в крепкую дверь кирпичного дома. – Неужто помер?
За дверью, что-то зашевелилось, к нам вышла пожилая женщина в светло синем платье. Голова была покрыта серым платком. Она сказала, что Фомин уехал с сыном в город.
– Значить живой еще друг мой, – обрадовался дядя Леня.
– А что ему будет? – удивилась женщина. – В больницу повез сын его. Что-то нога заболела.
– Ну и ладно, передавайте привет ему от Комлева Алексея.
Вечером у ворот дядькиного дома, нас встречала тетя Зина.
Дядя Леня, браво вышел из машины, и молодцевато выпятив грудь, пригласил нас к себе. Мы отказались, сославшись на позднее