Закрывшиеся лавки снова открылись, зашумел торговый люд, оживился самый торг; старая московская жизнь опять входила в свое прежнее русло.
Забегали по торговым людям дьяки государевой Мастерской палаты за разным товаром, нужным для государевой потребы.
Стоял август 1624 года.
К «япанешного ряду торговому человеку» Макару Иванову зашел дьяк Ждан Шипов, тощий, высокого роста, пожилой человек, с редкою рыжеватою бородою, в которой уже пробивалась заметная седина. Еще не входя в лавку, он сдвинул свою лисью шапку на затылок и задумчиво потер вспотевший лоб. Затем, по-видимому, что-то припомнив, быстро перешагнул порог и громким голосом обратился к хозяину, дремавшему за прилавком:
– Макарка!
Торговец вздрогнул, протер глаза и, узнав дьяка, засуетился.
– С каким приказом, милостивец, пожаловать ко мне соизволил?
– Наперво дело, – важно пробасил дьяк, опускаясь на скамью, – покажи ты мне, Макарка, «отлас турецкий двойной червчатый»…
Торговец быстро раскинул перед покупателем штуку атласа по прилавку. Ждан внимательно посмотрел его на свет, пощупал доброту и, видимо неудовлетворенный, пробурчал:
– Как будто не того. Жидковат больно. Покажи другой!
Продавец также быстро сменил атлас на другую штуку.
Шипов опять повторил свой прием осмотра.
– Этот никак получше будет, только вот зачем травка ина по нем пущена?
– Доброта у этого выше будет, для отметы и заткан иначе…
– Ин будет по-твоему. Сколь бесчестья за него полагаешь?
– Из ста рублей уступать не могу; твоей милости, знаешь сам, халтуру платить еще надобно!
Дьяк опасливо огляделся кругом.
– Кое слово зря говоришь! – промолвил он недовольно. – Неравно кто услышит! и мне больше не дьячить в Мастерской палате, да и у тебя на царев обиход брать не станут. А теперь товару всякого много потребуется! – хитро подмигнув, пробасил Ждан.
Макар с любопытством взглянул на покупателя.
– Государева радость скоро предвидится… – не мог удержаться Шипов, чтобы не передать новости торговцу.
– Ой ли, слава Творцу небесному, – радостно воскликнул Макар, – что великий государь наш венец восприять соизволяет! А скоро?
Дьяк усмехнулся и начал пересчитывать по пальцам.
– Ныне, августа двадцатый день, там вруце – лето, нов год наступит, сентемврия во второй половине царскую свадьбу пировать будем.
– Кого ж просватать за себя государь батюшка соизволил? – вкрадчиво спросил снова торговый гость.
– Да Марию Володимировну, дочь князя Долгорукова, Володимира Тимофеевича…
– Дай ему Господь счастия да мирного супружеского сожития! – сняв шапку и перекрестившись сказал